— У тебя не сложилось впечатление, что это и был твой объект?
— Не знаю, что и думать. Как он меня вычислил? Вел он себя спокойно. Если он: зачем тогда взял часы и деньги? Нет, все-таки, я полагаю, что это были хулиганы.
— Колобок, когда ты на себя в зеркало смотрел в последний раз?
— Сегодня утром, перед тем как выходить из дому. А что?
— Хотел бы я посмотреть на того хулигана, который решился бы взять тебя на гоп-стоп.
— Может, это был совсем уже отморозок?
— Ладно, проехали. Если это был тип, за которым ты следил, считай, что тебе крупно повезло. Что участковый тебя спрашивал?
— Хотел знать, как все случилось, и тоже интересовался, не видел ли я нападавших? Я ему сказал то же, что вам.
— Ты ему не говорил, чем ты там занимался?
— Что вы, конечно же нет! Участковый правда спросил, какого там делал, но я сказал, что это его не касается. По-моему он обиделся.
— На обиженных воду возят. Ладно, не буду тебе досаждать. Там за дверью своей очереди еще наш шеф ждет. Тебе что-нибудь нужно? Может похавать?
— Не нужно. Похавать мне из дома принесут, но мне совсем сейчас жрать не хочется. Скорее наоборот.
— Это пройдет.
— Скучно здесь, — печально говорит он.
Пообещав заскочить вечером и притарабанить приемник и подшивку «Плейбоя» я уступаю место старшему по иерархии.
Как хотите, но мне как-то не шибко верится, что нападение на Колобка было рук местной шантрапы. Не та у него комплекция. А вот если сравнить нападение на епископального сторожа и случай с Хрулевым, то все это очень похоже. Колобок ничего не заметил, просто потому, что Карелин слишком хитер для него. Ну а то, что он никуда после этого не срыл… А чего ему боятся? Хотя, стоп: боятся ему есть чего — своих северных недругов, вроде Рамазанова и иже с ним. Думаю, обнаружив за собою хвост, он забеспокоился, что его могли найти именно вышеуказанные субъекты — старые знакомые. Ему надо было установить личность следившего за ним, вот зачем он шарил по карманам, а деньги и часы забрал, чтобы имитировать ограбление. Если это так, то снимаю перед ним шляпу, он не даст себя провести! Что же он намерен делать дальше? Все зависит от того, решит ли он, что это всплыл его должок, либо то, что это связано с его недавними художествами. Так или иначе, он теперь знает, что им интересуются, а значит, от него можно ждать любых неожиданностей.
Первая такая неожиданность происходит почти сразу же — звонит Альварес и виновато сообщает, что, несмотря на его заверения, объект благополучно слинял в неизвестном направлении, и сейчас Вано ломает голову над тем, что делать дальше. Я не ругаю его: разбор ошибок лучше всего отложить на потом, когда все будет благополучно завершено, или неблагополучно, но все равно завершено. Я советую Вано опять посетить архиепископа Феодосия и поинтересоваться, что хотел от него Карелин. Может это даст нам направление для поисков ускользнувшего объекта? Что же касается меня, то я решаю, что давно настала пора навестить Сашу Жулина.
2
Капитана Жулина на месте не оказывается, он выехал на вызов, а когда вернется, никто естественно не знает. Правда мне говорят, что на месте его непосредственный начальник Игорь Владимирович Шитрин, но с ним встречаться, а тем более разговаривать, мне не хочется. Все равно от подобной встречи толка будет, как с козла молока. Майор Шитрин слишком самонадеянный и важный, чтобы прислушаться к моему мнению. Антипатия у нас взаимная и мы оба об этом знаем. Лишь только в самых редких случаях он может снизойти до любезного со мной общения, но только тогда, когда ему это очень нужно, что случается крайне редко.
Угостив дежурного прапорщика сигаретой, я прошу его передать Жулину мою записку, в которой содержится просьба позвонить мне, как только он появится.
Не имея более четкой программы действий, иду в «Зету +». На моем столе, по замечанию Альвареса, уже скопился сантиметровый слой пыли. Отличная возможность ее вытереть, а там посмотрим.
В офисе спокойно, как в средневековом Багдаде. Два сидящих без дела бойца-охранника смотрят телек на кухне, отравляя атмосферу табачным дымом. Тамара тоже страшно занята: она сидит за включенным компьютером и раскладывает на экране карточный пасьянс-косынку. Устраиваюсь за ее плечом и начинаю подсказывать. Тома колеблется, но я настаиваю на своем решении: переложить пиковую десятку на валета бубей. Она это делает. Пасьянс, естественно, не сходится и я «отвечаю за базар», получив удар линейкой по руке.