– Мы оббегали тела, перепрыгивали через них. Я помню, что не проронила ни слова, просто держала его за руку и бежала. И когда я уже видела наш дом, тогда это и случилось…
Мама замолчала, чтобы объехать большую сильно обгоревшую машину. Затем, снова набрав скорость, продолжила:
– Они стали двигаться. Все, кто упал замертво, стали шевелиться и вставать. Они издавали ТАКИЕ звуки и поднимались. Я подумала, что Майкл ошибся, и что они живы. Но когда наклонилась, чтобы помочь пожилому мужчине, ваш отец схватил меня в охапку и потащил к нашему дому. – она глубоко вздохнула. – Я сначала не поняла, но потом увидела глаза этого пожилого человека… О, Боже, сейчас я надеюсь, они все сдохли: или вымерли, или их всех убили! Потому что сам Дьявол смотрел на меня через эти глаза. Они были полностью залиты кровью с прозрачной пеленой. В них не было жизни! В них не было рассудка! Все, что я увидела в этом взгляде, который поймал именно меня, это пустоту и кошмарную тьму, которая засасывала внутрь.
Я уже не хотела, чтобы мама продолжала. Я совсем не так себе это представляла. Я думала, что все было не так страшно.
– Майкл затащил меня на лестницу и захлопнул дверь. Встряхнув меня, он пообещал, что все будет хорошо, и что мы сейчас должны быстро бежать наверх, на третий этаж в нашу квартиру. Я помню, что кивнула и побежала вслед за ним. На втором этаже мы столкнулись с Тэдом, нашим соседом, но он даже не шелохнулся. Он стоял на одной из ступенек, преграждая нам путь, и под ногами у него было немного крови, а глаза были точно такие же, как у пожилого человека на улице. Он смотрел на нас, и тогда я увидела голод в его глазах. У него было рассечено лицо вот здесь, – мама показала пальцем на бровь и провела вниз до самого подбородка. – Но он этого даже не замечал. Кровь залилась ему в правый глаз, но он даже не пытался моргать. Он вообще не моргал. И когда он кинулся на нас с невероятной скоростью, я лишь подумала, что не хочу никогда в жизни иметь такие глаза. Но ваш отец оттолкнул меня в сторону, перевалил Тэда через себя, и пока тот летел, мы уже бежали по ступеням в нашу квартиру. Пока Тэд вставал – а делал он это быстро – мы все же успели добежать до третьего этажа, открыть квартиру и забежать внутрь. В тот момент, когда Майкл хлопнул дверь и повернул защелку, в нее грохнул сильный толчок с другой стороны. Тэд побарабанил в дверь несколько секунд, затем просто скребся, а потом наступила тишина.
За время этого рассказа, кажется, я постарела на год и ни разу не вздохнула. Я была просто в шоке. Скулы Дэйтона дергались от того, что челюсти терлись друг об друга. Мама же, напротив, была абсолютно спокойна: все также держала руль, все также смотрела вперед, периодически объезжая разные препятствия на дороге, и продолжала говорить:
– Мы просидели дома шесть дней, пока еда не кончилась, и не выключились свет и вода в кране. Все это время мы ждали военных, армию, спасательные машины, объявление по телевизору, который проработал всего десять часов с момента начала конца, или по радио, которое нам в шутку подарили друзья на новоселье. Радио, кстати, продолжало работать все шесть дней, хоть и с большими помехами. По нему сообщали, что это происходит повсюду, буквально на каждом клочке земли. Также сообщались некоторые места сбора выживших, или кто-то кого-то искал. А мы все сидели дома и смотрели в окна. В первый день, то, что творилось на улице, это сложно представить или пересказать… Каждый, кто не упал и находился на улице, был съеден заживо. Повсюду раздавались глухие крики, а мы наблюдали за этим, но ничего не могли сделать. Эти твари быстро бегали, и они вообще не тормозили: они просто врезались в жертву и рвали ее. И сразу же кусали, жрали, глотали, чавкали, облизывались. Меня рвало, наверное, раз десять, прежде чем я смогла спокойнее смотреть в окно. Потом криков стало меньше. Мутанты будто замирали, оживали, снова замирали, снова двигались. Это было хаотично и не поддавалось логике. Но если на улице появлялся какой-то человек, который где-то отсиживался до этого, то все ближайшие мутанты сразу неслись с бешеной скоростью в его сторону. Они сжирали его за несколько секунд. Но так было первые три дня. Потом люди перестали появляться на улице. На четвертый день эти твари стали не спеша уходить, в сторону далеких звуков выстрелов или взрывов. Видимо, они поняли, что тут уже людей не осталось, и стоит попытать счастье в другом месте. Они сделали это практически разом и все вместе. Вот почему мы стали наблюдать за ними потом и поняли, что у них есть стадный инстинкт. На шестой день улица опустела полностью, – мама глубоко вздохнула, потирая затылок. – Улица стала выглядеть прямо как сейчас, только без зарослей… и повсюду на асфальте была запекшаяся кровь.