Шляпа немного сползла на затылок, и из тени вынырнул сначала твердый подбородок, а потом и чувственный рот в белозубой улыбке. Черный поправил свой ковбойский головной убор и чеширский оскал погас также внезапно, как и появился.
Чуча с грохотом вырвалась из черепушки, опрокинув ее и подняв столб взвеси из мелкого ила и дерьма. Извиваясь всем телом, быстро доплыла до коряги, проворно вскарабкалась на нее, устроилась на выступающей над водой частью и блаженно замерла под лампочкой, фыркая и ухая. Первые минуты она больше всего была похожа на ощетинившегося тритона с длинной мордой.
Чуча отряхнулась, довольно повизгивая и расправила большие полупрозрачные уши с голубыми прожилками. Обсохли и ощетинились усы и длинные вибриссы растущие из надбровных дуг. Ее взгляд после купания казался немного мутным, но потом тонкая пленочка отслоилась от радужки, сморщилась в продольную складочку и поползла вверх - распахнулось третье веко и Чуча уставилась на мир фасетчатым стрекозиным глазом. Чешуйки отклеились от боков, распрямились щетинками и иголками, длинный тонкий хвост остался на удивление гладким.
Черный развернулся в кресле и потянулся к стеклу, чтобы рассмотреть маленькое чудовище поближе - чего-чего, а любопытства он был не лишен. Тварь, пронзительно зашипела и оскалила крысиные зубки. Лиловый раздвоенный язык насекомоядного выстрелил между зубов, шлепнулся об стекло, отлепился с чмоканьем жвачки и спружинил обратно в пасть. Из хребта выдвинулся заостренный роговой гребень ядовитой окраски, и на кончике голого хвоста выросло несколько шипов. Розовый умилительный нос жил своей собственной жизнью - двигался, морщился, раздувал ноздри принюхиваясь.
- Редкостная гадость, - резюмировал Черный, удовлетворив свое любопытство. И что эта тварь жрет?
- Естественно, мясо, - развела я руками, А еще она стреляет иголками и высоко прыгает. Гость поспешно убрал руку от стекла, покосившись на съехавшую вбок крышку аквариума.
Честно говоря, сама не понимаю, как у меня получилась эта несуразная водяная крыса. Но мне будет жаль, когда она развоплотится. Жаль, не меньше того черного терьера.
Черный резко встал с кресла, чуть приподнял шляпу в прощальном жесте и вышел из дома. За миг до того, как дверь сама мягко за ним затворилась, мне показалось, что тень от полей шляпы стала менее густой и над жестким воротничком щегольской атласной рубашки не пугающая пустота, а человеческое лицо, очень похожее на лицо Гарта, чародея...
Лопушка сознания или действительно у Верховного Лорда Эверона есть демонический двойник... Что, ж тогда у Черного есть причины скрывать свое лицо или маску...
А впрочем... приписывать демонам человеческие чувства, не лучше, чем придавать «компаньонам» сходство с утраченными друзьями.
Лучше заняться поиском ответов на другие вопросы... Скоро-скоро я ухвачу ускользающую от меня нить воспоминаний, докопаюсь до сути, как бы ни было больно и страшно. Как долго я выдержу рядом с источником забвения и не зачерпну из него вновь?
На самом деле все очень просто. Надо только не выходить из дома, чтобы не пришлось бороться с нестерпимым желанием войти в реку или напиться родниковой воды.
Как ни обидно получить подсказку из уст врага, но без него я и дальше полагала бы себя в маленьком захолустном курортном городке, населенном находящимися слегка не в себе обитателями.
Я подумаю об этом завтра. Завтра, которое будет таким же похожим на сегодня и сейчас, на вчера и позавчера. В нем буду я, свернувшаяся в неудобном маленьком кресле, и зашедший незвано, то ли поглумиться, то ли поболтать по душам, облаченный в черное платье хозяин Елисейских Полей. Я, Черный Повелитель и маленький, условно одушевленный компаньон-однодневка.
По разным причинам, но нам всем одинаково некуда торопиться.