«Нет, не может быть, — сразу отмела это предположение Машенька. — Для больницы здесь слишком темно. А остальные варианты просто нелепы».
В растерянности она шарахалась впотьмах в поисках ответа. И тут догадка как вспышка озарила ее разум. Подземный переход, железная дверь со штурвалом, лестница, уходящая вниз, длинный коридор, бункер…
Вспышка слева. Вспышка справа. Воздушная тревога. ГО — это гражданская оборона, а ЧС — чрезвычайная ситуация. Предмет — ОБЖ, второй год обучения. «Зачтено». «Способы оповещения населения о ядерной опасности». Сигнал подается всеми средствами…
Все стало на свои места. Или, наоборот, перевернулось с ног на голову. Сквозь туман она слышала голоса, вопли, шум. Постепенно к ней возвращалась способность воспринимать действительность. Но эта действительность нравилась Маше все меньше.
Это второе пробуждение за день было куда менее приятным — голова гудела, будто там поселился рой рассерженных пчел. Ей не хотелось шевелиться, не хотелось открывать рта, от одной мысли о еде тошнило. Только одно она знала точно — жить ей хотелось не меньше, чем утром этой сумасшедшей субботы. Мир постепенно приобретал четкость, глаза привыкали к полумраку.
Потом она заметила рядом с собой Ивана и тут же задала давно созревший вопрос:
— Что со мной? Сильно я?..
— Бровь рассекла. Скобку тебе наложили. — Парень покосился на немолодого доктора в белом халате, который что-то говорил старушке с соседней лавки. — Кровищи было…
— Вот блин, — вырвалось у Машеньки.
Словно не веря его словам, она потрогала голову и обнаружила на ней плотную повязку. Да, это определенно не сон, хоть и похоже.
— И долго я была в отключке?
— Да минут двадцать.
— И чего тут без меня произошло? — спросила она слабым голосом, приподнимаясь на лавке.
— Много всего… расскажу потом.
— А говорили, когда нас выпустят? — не отступалась Маша.
— Ты это… лежи, отдыхай. — На лице парня отразилось смятение. — Сказал, попозже тебе все расскажу.
— Говори сейчас, — настаивала девушка.
— Потрепи. Доктор сказал, тебе надо в покое побыть.
— Да я сама доктор, блин, — вскинулась она. — И знаю, что мне сейчас нужно. Мне нужно знать, что за дерьмо здесь произошло.
— Дерьмо, это ты верно сказала. Ну, как хочешь.
Иван сдался и рассказал все, что к этому моменту знал сам. Знал он не так уж много, но для нее оказалось достаточно.
Это была война. Атомная. По городу нанесен ядерный удар. Или несколько. Другие обстоятельства пока оставались неизвестны.
К слову, ненамного больше было известно и его новому командиру, хоть тот и был одним из тех, кому по долгу службы полагалось быть готовым не только к ЧС — Чему-то Страшному, но и к ГО — всеобщему game-over’у. Ведь мало кто всерьез думал, что эти приготовления понадобятся. Ни один нормальный человек, родившийся после первой «холодной войны» и благополучно прогуливавший лекции по современной истории, не мог представить, что «вторая холодная» в один прекрасный день станет настолько горячей.
Она знала, что это означает. Конец всему. И бесполезно себя успокаивать. От нервного срыва Машеньку спасла ее приземленность и отсутствие рефлексии. Она не умела переживать одну и ту же эмоцию дважды. Ее жизнь всегда была так насыщена ими, что долго мусолить каждую не получалось. Еще у нее было не очень богатое воображение. Тысячу долларов и тысячу трупов Маша могла представить себе, а миллиард — уже никак.
Она не стала себя жалеть и хоронить заживо. Второе уже сделали за нее, а на первое у нее в ближайшие дни не будет времени. Вместо этого девушка твердо решила жить дальше во что бы то ни стало.
Может, настоящая боль придет к ней позднее, когда наступит осознание случившегося. А может, и не придет. В этот первый день, ставший для ее прежней жизни последним, она не проронила ни слезинки. Она вообще редко плакала. Внешне Маша осталась прежней. Может, в душе, в каком-то ее потаенном уголке, что-то и заледенело, но об этом она вряд ли кому-нибудь расскажет.
А наверху бушевала огненная смерть. Город горел. Огонь поглощал все новые и новые кварталы, добираясь до тех, которым удалось выдержать ударную волну. Его аппетит не иссякал. Ему было безразлично — спальные районы, университеты и НИИ с мировым именем, сараи, школы и детсады. Он был всеяден. Там, где к городу примыкали лесные массивы, пламя охватывало их и быстро распространялось по кронам деревьев, подгоняемое усиливающимся ветром.