Башкиров и Пустовит с минуту смотрели вниз.
— Сучка! — процедил Пустовит и сплюнул в пролет.
Башкиров криво усмехнулся:
— Чего это она вдруг!.. — покачал головой. — Не перевелись еще самоубийцы…
Тут хлопнула дверь подъезда. Башкиров и Пустовит увидели старушку, которая остановилась возле лифта и нажала кнопку вызова. Наверное, старушка не сразу заметила Марину, а когда заметила, испуганно огляделась и подошла к ней. Покачала головой:
— Ой, девонька, до чего тебя довела развеселая жизнь!..
Тут пришел лифт, и старушка юркнула в кабину, захлопнула за собой дверь.
Пустовит собрался было спускаться по лестнице, но Башкиров удержал его за руку и кивнул на раскрытую дверь квартиры:
— Заглянем!..
Они вошли в квартиру Марины Сеньковой и закрыли дверь на замок.
Тихонько постояли в прихожей.
Пустовит спросил шепотом:
— А если еще кто-нибудь есть? Хахаль или подружка…
Башкиров пожал плечами:
— Дернула тебя нечистая поспешить! Грязно работаем… — поразмыслив немного, сказал так же вполголоса: — Если есть еще кто-то, надо мочить. Зачем нам лишние свидетели?
Пустовит не ответил, осторожно заглянул в комнату:
— Здесь никого нет.
— А в другой комнате?
Пустовит заглянул и туда:
— Никого!..
Башкиров проверил кухню, ванную и туалет. Никого не обнаружив, заговорил уже в полный голос:
— Ты чего это, брат, сорвался? Можно было бы чище сделать.
Пустовит открыл шкаф в прихожей:
— Сам удивляюсь, шеф. Меня еще те малолетки разозлили. Наверное, поэтому…
— На все у нас минут пять, не больше. Та старушенция уже названивает во все инстанции.
— Успеем… — Пустовит выдвигал один за другим ящики комода, осматривал содержимое и задвигал обратно.
— Пальчики не оставляй, напомнил Башкиров и вошел в комнату, служившую Марине спальней.
Башкиров — человек с опытом — знал, где искать ценности в квартире женщины. Если мужчина станет прятать свои сокровища в кабинете, в библиотеке, то женщина — непременно в спальне.
Башкиров обошел атласный бюстгальтер, валяющийся на полу, полюбовался на черные ажурные Маринины трусики, скомканные на кровати, и направился прямиком к прикроватной тумбочке. Долго искать не пришлось: в верхнем ящике, в коробке из-под вишни в шоколаде Башкиров обнаружил семьсот североамериканских долларов и тысячи полторы немецких марок.
— Мелочь — для такой акулы, как Марина, — прошептал Башкиров и, оставив в коробке сто долларов и двести марок, остальные купюры сунул во внутренний карман пиджака.
Ящик тумбочки он задвинул, упершись в него ногтем.
На всякий случай заглянул под подушки, под матрац, потом, поправив постель, вышел в кухню. Похлопал там дверцами шкафов. Башкиров видел, что Пустовит, обыскав наскоро зал, направился в спальню. Тогда Башкиров переместился к двери ванной и с этой точки через зеркало в прихожей стал наблюдать за Пустовитом. Потом Пустовит подошел к тумбочке, выдвинул верхний ящик и, открыв коробку из под вишни в шоколаде, замер. Потом Пустовит воровато огляделся и спрятал деньги в карман брюк. Ящик он задвинул коленом; на всякий случай заглянул под подушки… Башкиров усмехнулся и принялся обыскивать ванную комнату, но, кроме великолепных наборов дезодорантов и шампуней, ничего здесь не нашел.
Тикали часы в прихожей.
Башкиров взглянул на часы и воскликнул:
— Коля! Время!..
Пустовит выскочил из спальни. Башкиров покинул ванную, с разочарованным видом поинтересовался:
— Ну, как? Нашел что-нибудь?..
Пустовит ответил уныло:
— Ерунда — нашел пару брошек…
— Одна — моя, сразу застолбил Башкиров.
— Конечно, шеф, — Пустовит напоследок огляделся. — «Видик», что ли, унести?..
— Думай, что говоришь, — остановил его Башкиров. — Здесь самоубийство, а не ограбление… «Видик», — передразнил он. — Самый главный «видик» сейчас ожидает нас внизу. Сматываемся…
Они осторожно вышли из квартиры и прикрыли за собой, оставив небольшую щель, дверь. Потом быстро спустились на первый этаж…
Марина Сенькова — супермодель, звезда стриптиза — сломанной, исцарапанной, окровавленной птицей по-прежнему лежала возле лифта на бетонном полу. Возле ее тела набежала уже не малая лужа крови.
Пустовит зацепился за обнаженное тело глазами:
— А она, и правда, — ничего! — прошептал.
Башкиров склонился над телом, пощупал пульс на сонной артерии, оглянулся на Пустовита:
— Живая еще.
— Да ну! — удивился фельдшер. — Так спикировать — и не отдать концы! Это только бабы умеют. Живучие стервы!..