Вот, такие свойства зрения! Или это свойство тьмы?..
Сейчас Нестерову тоже виделось движение… Вон там приподнялась клеенка, а чуть дальше будто дернулась чья-то рука — палец, указательный палец встал торчком, зачем-то указывал в потолок… Труп толстой женщины беззвучно повернул голову, груди, свисавшие в стороны, вздрогнули и теперь словно сотрясались от рыданий. А еще дальше — там, где совсем темно, — кто-то будто бы сел на столе. И даже как бы послышалось — вздохнул.
У Нестерова — какой сильный духом он ни был — все похолодело внутри. Он сам теперь таращился в темноту, затаив дыхание. Полный рот слюны набежал…
Но точно — в конце подвала кто-то сел на столе и сидел, подобно сомнамбуле, тихонько раскачиваясь из стороны в сторону… Кто?.. Может, это Блох не ушел? Финт какой-то выкинул и теперь шутки шутит… А может летаргик проснулся? Случается же в жизни… Говорят, и Гоголя живым похоронили; и аббат Прево, автор знаменитой «Истории кавалера де Грие и Манон Леско», проснулся в тот момент, когда сельский лекарь, сочтя его мертвым, уже вскрыл ему живот…
«Стоп! Это на каком столе?»
Глаза у Владимира от напряжения слезились.
«Это же Вика…»
— Вика?! — тихо позвал он, почти поверив, что услышит ответ.
Но ответа не было. Кто-то сидел на столе и таращился на него, и строил зловещие рожи, и, кажется, чесался…
Владимир протянул руку к включателю. Никто ему не мешает включить на несколько секунд свет…
Кнопка щелкнула; заиграли, зазвенели под потолком люминесцентные лампы. Нестеров зажмурился от яркого света…
Никто на столе не сидел, ничей указательный палец не торчал кверху, не сотрясались мертвые груди. И розовый труп Вики лежал там, где лежал…
Владимир выключил свет и покинул морг. Заливисто зазвенели у него в руках отмычки. Дверь обязательно следовало запереть. И вообще: следовало все оставить так, как было. Потому что придется еще прийти сюда завтра. А сегодня надо было возвращаться, поскольку его в отделении хватились. И ищут серьезно — Блох даже в морг не поленился заглянуть.
Нестеров тоже был человек аккуратный. Вообще среди врачей аккуратные люди — не редкость. Нестеров запер все двери, какие запирались, и стал осторожно подниматься по аварийной лестнице. Он думал о Вике в это время, и он догадывался, почему Вика так поступила. Глупая, глупая!..
Блох и Фаина совещались в ординаторской. Блох был заметно встревожен:
— Куда он мог подеваться? Ума не приложу…
— Ерунда! — успокаивала его Фаина. — Нечего переживать. Это же не узник из тюрьмы сбежал. Сами знаете, время от времени бегут больные. По разным причинам… И нечего придавать этому слишком большое значение, Давид Яковлевич…
Но Блох покачал головой:
— Вы же понимаете, Фаина, что это не совсем обычный больной… Вы понимаете?
— Да что из того! — всплеснула Фаина руками. — Он же не посвящен во все тонкости ситуации… Единственная потеря — почка «ушла». Но ведь можно найти другую!
Блох все хмурился:
— Мне кажется, Фаина, он догадался кое о чем. И потому сбежал. Этот Нестеров с самого начала кажется мне подозрительным. То у него одна клиника, то он вдруг выдает другую… И заметьте, грамотно выдает. Уж не подсадили ли его к нам. И сбежал как ловко!..
— Кто подсадил?
— Органы…
— Какие такие органы? — не поняла Фаина.
— А те, что с золотыми погонами…
Фаина вздрогнула, задумалась:
— Ах, нет, Давид Яковлевич! Скорее уж Перевезенцев…
Блох поморщился:
— Думайте, что говорите, Фаина Сергеевна! По вашему выходит, что Перевезенцеву живот пулями набили специально. Да? Чтобы к нам его… адресно, так сказать, поместить?..
— Да, но Нестерову как-то не к лицу золотые погоны. Как-то не вяжутся они с ним. Живые умные глаза…
Доктор Блох взглянул на нее удивленно: