— Достаточно, господин Барятинский! — крикнул Всеволод Аркадьевич.
Я поспешно выдернул ладонь из ящика и перевёл дыхание. Белозеров подошёл ко мне, заглянул в глаза. Он был очень серьёзен, если не сказать больше — напуган.
— Могу я… пожалуйста, могу я посмотреть на вашу жемчужину, если вы её носите? — спросил он.
— Конечно, — вздохнул я и достал из-под одежды жемчужину.
Гордиться мне было положительно нечем. Как бы я ни боролся с чернотой — она ползла. К счастью, сейчас её было всего-то около трети.
— Гм, — сказал Всеволод Аркадьевич и кивнул. — Благодарю вас, господин Барятинский.
Казалось, моя жемчужина навела его на мысли, которые он пока предпочёл оставить при себе. Стояли мы оба так, чтобы жемчужины не было видно со стороны аудитории. И это — тоже была инициатива Белозерова.
Я убрал жемчужину и замер в ожидании вердикта. Надеюсь, пятый уровень у меня будет. Хотелось бы видеть, как перекорёжит Кристину. Детское такое желание, но — увы. Работаем с тем, что имеем, а имеем — тело подростка, которому хочется достигать, размножаться и утверждать авторитет.
— Впредь воздержусь делать прогнозы, всё же прорицательство — не моя стезя, — вздохнул Всеволод Аркадьевич. — Прошу прощения за то, что посеял ложную надежду…
Я замер, не веря ушам, но Белозеров закончил фразу так:
— Прошу прощения за то, что посеял ложную надежду, госпожа Алмазова. — Он виновато посмотрел на Кристину. — У господина Барятинского твёрдый восьмой уровень и отличный потенциал роста. — По классу прокатился изумленный ропот. — На самом деле, думаю, что можно было бы зафиксировать и более высокий уровень, — продолжил Белозеров, — но это уже было бы опасно для жизни и здоровья господина Барятинского. Поздравляю, Константин Александрович, у вас — выдающиеся способности к магии! Что в вашем возрасте несколько… удивительно. Большая редкость. К примеру, маг Шартран, о котором я рассказывал в самом начале курса, когда его дух переселился в его семилетнего сына, легко демонстрировал двенадцатый уровень. Правда, из-за угрызений совести этот маг так и не смог подняться выше. Вы же — уникум, господин Барятинский! Но это означает лишь то, что вам нужно продолжать усердно трудиться. Прошу, возвращайтесь на своё место.
Сказать, что Кристину перекорёжило — ничего не сказать. У неё натуральным образом отвисла челюсть. Она таращилась на меня, как Надя на «Чёрного Призрака» в автосалоне. Впрочем, остальные курсанты не отставали. Я чувствовал себя экспонатом в музее. Надо сказать, не самое приятное чувство.
Вернувшись на место, я сложил руки перед собой и приготовился к продолжению шоу, стараясь выглядеть бесстрастно. Хотя на самом деле эмоции меня так и сотрясали. Часть из них явно относилась на счёт незрелой нервной системы — хотелось визжать от восторга и прыгать до потолка, потому что я — исключительный. Но другая часть была уже моей, и там радости было существенно меньше.
Какой-то преподаватель, пусть и в элитной академии, сходу провёл параллель между мной и легендарным магом Шартраном, дух которого переселился в ребёнка. Плюс — моя загадочная потеря памяти. Плюс — изменившийся характер. Плюс — во всех отношениях небывалое выздоровление после того как все целители оказались бессильны… Внимание, вопрос: а не треснет ли по швам моя легенда?
Размышляя, я не забывал наблюдать и делать в памяти пометки насчёт своих сокурсников. Анатоль — второй уровень, Андрей — первый, Мишель внезапно порадовал вторым, вот уж где самородок. Рабиндранат тоже показал второй уровень. А вот Полли с трудом вытянула на первый. Белозеров долго сомневался, глядя на её бледную сферу. Полли бледнела и дрожала, но, наконец, вердикт был вынесен: «Первый уровень, госпожа Нарышкина. Но — едва-едва. На вашем месте я бы уделял больше времени медитациям…»
Мне показалось, что Белозеров хотел добавить: «…чем беготне за господином Барятинским». О том, что мы с Полли — «пара», не знал в академии уже только глухой и слепой. Я с мрачной тоской ждал, когда же отец Полли захочет со мной побеседовать и тонко намекнуть, что для человека, который так и не сделал официального предложения руки и сердца, я чересчур фривольно обхожусь с его дочуркой. Не объяснять же ему, что это его дочурка обходится со мной чересчур фривольно!
Жорж Юсупов вышел последним. Я с любопытством следил за его надменным лицом и развязной походкой. Интересно, что этот нам покажет такого исключительного?