РАШ: Да. Существует специальная договоренность о накоплении дивидендов в военное время.
УИЛЛС: Есть и другие такие компании?
РАШ: Да, есть.
УИЛЛС: Минуточку. Прежде чем мы перейдем к этой теме, давайте вернемся к финансовому документу. Как вы думаете, кто мог его составить?
РАШ: Вероятно, документ каким-то образом связан с участием американцев или британцев в германской военной промышленности.
УИЛЛС: Британцев?
РАШ: Да, британцев. В Рурской области есть промышленные районы, которые ни разу не подвергались бомбардировкам – ни американским, ни английским. Не исключено, конечно, что это произошло чисто случайно, но я сомневаюсь... В Германии есть один крупный финансист, активно поддерживающий Шелленберга. Он также является большим сторонником Гиммлера.
УИЛЛС: Кто это?
РАШ: Я расскажу вам о нем чуть подробнее. Когда нацистская партия пришла к власти, и даже ранее, она получила поддержку от целого ряда подобных деятелей – банкиров и промышленников, веривших, что национал-социалистическая партия поможет устранить большевистскую угрозу. Затем была создана специальная Ассоциация друзей рейхсфюрера. Цель ассоциации состояла в том, чтобы у Гиммлера постоянно имелись денежные средства. Так вот, эту организацию возглавляет господин фон Клаусен, глава кельнского банка «Бендлер». Фон Клаусен был личным другом Гейдриха.
УИЛЛС: Вы считаете, документ мог составить он?
РАШ: Да, хоть это и ни на чем не основанное предположение. Фон Клаусен – человек необычайно влиятельный, а содержащаяся в документе информация, очевидно, совершенно секретна. В Германии не много людей, которые могут иметь к ней доступ. Уж Клаусен во всяком случае должен подобные вещи знать.
(Здесь допрос был вновь прерван, поскольку возникла необходимость более тщательно изучить документ. На бумаге были обнаружены водяные знаки в виде буквы "Б". Возможно, это означает «Бендлер». В настоящее время наши люди ищут в лондонском Сити образцы бумаги банка «Бендлер» – из довоенной корреспонденции. В час ночи поступило сообщение, что образцы бумаги банка «Бендлер» были обнаружены в архивах финансовой компании «Хаузер», находящейся в лондонском Сити. Водяной знак в виде буквы "Б" идентичен тому, который присутствует на нашем документе. Однако британское посольство в Швейцарии сообщает, что фон Клаусен погиб.)
Допрос возобновлен в два часа ночи.
УИЛЛС: У меня такое ощущение, что финансовый документ, о котором мы говорим, составлен совсем недавно. Для кого он, по вашему мнению, мог быть написан? Для Гиммлера?
РАШ: Вряд ли.
УИЛЛС: Почему?
РАШ: Слишком сухой стиль. Если бы документ предназначался для Гиммлера, он был бы гораздо подобострастнее. Возможно, документ предназначался Шелленбергу.
УИЛЛС: И составлен специально для вашей миссии?
РАШ: Этого я не знаю. Но на обычный финансовый отчет это не похоже, хоть я и мало что знаю о подобных вещах. По-моему, эти две страницы являются частью какого-то более обширного документа.
УИЛЛС: Хорошо. Теперь давайте поговорим о немецких подводных лодках и о том, кто заправляет их топливом.
РАШ: Есть некоторые греческие и латиноамериканские пароходные компании, которые делали это на протяжении всей войны. Имена я вам назову...
Глава 12
Всем участникам этой истории было не до сна. Уиллс, который и сам валился с ног от усталости, был поражен тем, что Тендринг, на которого ложилась еще более тяжелая нагрузка, способен соображать и работать. Премьер-министр вновь заседал со своими советниками до трех часов ночи, а потом преспокойно отправился спать. Сотрудникам же военного кабинета пришлось отрабатывать принятые на совещании решения, обеспечивать их немедленное выполнение и так далее. И так день за днем, год за годом.
– У нас главной наградой считается, когда сотруднику вручают плед и позволяют часок соснуть, – сказал Тендринг. – Это как в мирное время – благодарность в приказе.
Все военные годы Тендринг совершенно не менялся. Всякий раз, когда Уиллс его видел, Тендринг выглядел усталым, слегка ироничным и в то же время собранным – он умел моментально сконцентрироваться на любой проблеме.
Кроме того, Тендринг отличался тем, что безошибочно замечал слабые места и ошибки.
– Неужели ваши люди устроили форменный обыск в лондонском Сити? – удивился он.
– Они разговаривали со специальным сотрудником банка «Хаузер», который имеет доступ к секретной информации.
– Финансисты – как кошки, – пожал плечами Тендринг. – Вам кажется, что они привыкли к вам и к дому, но окончательно укротить их невозможно. Стоит вам зазеваться, и они цап-царап – выхватили вашу любимую золотую рыбку из аквариума, сожрали ее, а на вас смотрят, оскалив зубы. Ну хорошо, выяснили вы, что бумага принадлежит банку «Бендлер». Это вам сильно помогло?
– В общем, да. Конечно, деталь незначительная, но полезная. Кроме того, в финансовых документах содержатся кое-какие сведения об американской компании, сотрудничающей с немцами. Прямо она не названа, но по определенным показателям можно с большей или меньшей уверенностью выяснить, кто это может быть. В некотором роде это похоже на отпечатки пальцев.
– Представляю, – кивнул Тендринг. – Ну и кто же оставил отпечаток своей лапы на этом документе?
Уиллс немного поколебался.
– Похоже, речь идет о корпорации «Ко-лект». Ей принадлежит значительная часть акций немецкой компании «Унтерзе электрише фабрик». Компания производит подводные лодки.
– Слава Богу, хоть компания не британская, а американская, – облегченно вздохнул Тендринг.
Уиллс поправил его:
– Компания интернациональная. Значительная часть ее капитала принадлежит англичанам.
Тендринг встрепенулся, озабоченно спросил:
– Кому именно?
– Компании «Юнион электрик».
– Очень мило, – присвистнул Тендринг. – Один из бывших директоров этой компании сейчас является министром.
– Я знаю. И думаю, это еще не конец. В немецкой Рурской области есть некоторые районы, которые... скажем так: никогда не подвергались неприятностям, связанным с воздушной бомбардировкой.
Тендринг поджал губы.
– Ну хорошо, а приятные новости для меня у вас есть?
– Есть. Раш знает, где похоронен труп.
– Это радует, – кивнул Тендринг. – Можете продолжать с плохими новостями.
– Извольте. В рядах наших доблестных союзников греков есть несколько отщепенцев, владельцев корабельных компаний, которые поставляют немецким подводным лодкам топливо в открытом океане.
Тендринг опустился в кресло, обмяк и зажег сигарету, что случалось с ним нечасто.
– Значит, Раш знает, где находится архив. Он сообщил вам, где именно?
– Нет. Вот протокол допроса.
– Подождите, я прочту.
Десять минут спустя Тендринг спросил:
– Где сейчас Раш?
– В камере. Сидит, приставив этот чертов пистолет к подбородку. Ни за что не соглашается расстаться со своим драгоценным секретом. Сказал, что мы не услышим от него больше ни единого слова, пока он не получит подтверждение, что деньги переведены на его имя в испанский банк.
– Деньги переведены?
– Нет.
– Погодите, это еще не все, – вздохнул Тендринг. – Когда Раш в конце концов сообщит нам, где находится архив, выяснится, что, кроме самого Раша, проникнуть туда никто не сможет.
– Я тоже об этом подумал.
– И не считайте, что только вы умеете преподносить дурные новости. Я тоже вам кое-что сообщу. Нам не удастся сохранить эту информацию для себя. Американцы имеют право принять участие в операции. Во всяком случае, так сказал сам Старик. Увы, он тоже наполовину американец – по матери. Хотя вообще-то я считаю, что он прав. Нельзя хранить у себя в шкафу скелеты таких здоровенных размеров – может потом слишком дорого обойтись.
– Неужели мы отдадим Раша Паттерсону? – спросил Уиллс.
– Ни в коем случае. Мы будем предоставлять информацию американскому государственному департаменту на самом высоком уровне. Думаю, что они и так уже в курсе – благодаря вашим беседам в банке «Хаузер». Ведь «Хаузер» – тоже интернациональная компания. – Внезапно Тендринг улыбнулся: – Знаете что, а пускай пенсию герру Рашу выплачивает не наш несчастный налогоплательщик, а компания «Ко-лект».