Он попытался развести руками.
– Тут я не могу помешать. Пробовал отказаться, но безуспешно.
– Вернемся к досье, – я опустила взгляд вниз, уповая, чтобы Макс не расценил это как попытку бегства. Смотреть на его холеное и гордое лицо и одновременно соображать было выше моих сил. – Тридцать два года, женат…
– Был женат.
Неужели развелся? Невозможно поверить, что какая-то счастливица добровольно упустила его из капкана. Я подавила приятное ощущение в груди и мысленно отругала себя.
– В любом случае это никак не влияет на дело. Вот здесь написано, что вы… – я еще раз пробежала глазами по строчкам, – вы сами требуете назначить в качестве приговора смертную казнь?!
Так как Макс не отвечал, мне пришлось посмотреть на него. Словно он только этого и ждал, самодовольный засранец медленно кивнул. Прекрасно. Он даже говорить вслух уже считает ниже своего достоинства.
– Но почему?! – все же не сдержала удивления я.
– Потому что я этого достоин.
Замечательный ответ. Убийцу хотят спасти все, кроме самого убийцы. Чего еще ожидать от человека, который ведет себя так, словно сделал миру одолжение одним своим появлением на свет?
– Конечно, вы этого достойны, – прошипела я, против воли растеряв всю профессиональную компетентность, – эмоции захлестнули с головой. – Потому что вы застрелили гениального человека в расцвете сил. Надежду нашей страны! Ты… убил… его…
Ни один мускул не дрогнул на лице Макса, пока он выслушивал мои гневные обвинения. Неизвестно, что творилось в комнате наблюдения, но для меня самой стало ясно, что первый контакт с объектом пошел ко всем чертям. Нет более неподходящего для работы человека, чем тот, к которому перцептор испытывает личную неприязнь. А я ее испытывала. Хоть Сергей и просил не показывать это никому. Я честно старалась так и делать, пока разговор не коснулся больной темы.
– Андрей Викторович был моим учителем, – судорожно сжимая кулаки, процедила я, – моим наставником… я обязана ему всем, что у меня есть… а ты его… убил!
– Мне очень жаль, Синий Код.
Показалось, или в голосе этого мерзавца прозвучало сочувствие?
Я тряхнула головой.
– У меня есть имя. Меня зовут Анита. Называть меня Синим Кодом – это просто неуважение.
Внезапно Макс подался вперед. Его мощное тело с таким усилием обрушилось на стол, что я невольно отпрянула, прижалась к спинке стула, а охранник встрепенулся и потянул руку к дубинке.
– Ты можешь называть себя как угодно, – прорычал мне в лицо Макс, грозно сверкая глазами, – но для меня ты – просто зомбированная девочка, одна из множества точно таких же зомбированных людей. Мне плевать, оскорбляет тебя этот факт или нет. Как по мне, так даже звание Синего Кода для тебя слишком высокое. Ты годна лишь для одного дела. Чтобы я швырнул тебя голяком на этот стол и отделал по самое не хочу. И поверь, я бы с большим удовольствием сделал это, не будь мои руки прикованы к этой железяке.
Он прищурился и оскалился, часто и глубоко дыша. Я поймала себя на мысли, что пытаюсь отклониться до боли в позвоночнике. В переговорной повисла тишина.
– На место! – послышался приказ охранника.
Макс тут же стрельнул в меня из-под век прежним насмешливым взглядом и принял расслабленную позу. Я сгребла со стола досье, поднялась на ноги. Колени слегка дрожали, но не от страха – от ярости.
– Первый сеанс считаю оконченным, – бросила я, пытаясь сохранить последние остатки самоуважения, – но советую приготовиться к следующему. Если вы откажетесь добровольно вступать в контакт, придется делать это медикаментозно. Предупреждаю, что это больно. Хотя вам наверняка тоже наплевать. Но так или иначе, поверьте, я увижу всю картину. И, возможно, ваше прошение о казни с радостью удовлетворят.
Повернувшись на каблуках, я пошагала к двери.
– Отлично, Синий Код, – ударился мне в спину насмешливый голос. – До встречи в моих фантазиях. Поверь, они будут очень эротичными.
Некоторое время назад
Теплая вода текла по плечам, лаская и обволакивая кожу. Гладила бедра, скользила по ногам, искрилась брызгами вокруг ступней. Я выдохнула, склонила голову в одну сторону, потом в другую, разминая еще затекшие после сна мышцы шеи. Утренний душ должен быть прохладным, чтобы бодрил и настраивал на новый день, но почему-то хотелось чего-то нежного и расслабляющего.
Как мужские пальцы, которые легли на затылок и принялись массировать его.
Я невольно застонала. Даже не заметила, как муж вошел в кабинку и присоединился ко мне. Обычно дуновение воздуха его выдавало. Видимо, в этот раз я слишком задумалась или просто так подействовала накопившаяся усталость?