Сквозь напускную браваду проглядывало волнение. Большинство из этих молодых людей бежало от рутины размеренной городской жизни. Впереди их ждали карьера, жалованье, а также агунол и оптимол — весьма популярные эликсиры долголетия.
Они с шумом открывали одну банку пива за другой и, уже слегка захмелев, поднимали друг за друга дружеские тосты. Все это были недавние выпускники школ с побережья.
Вскоре прибыл их шаттл. Чоузен поднялся на борт в компании новобранцев строительного батальона. Их веселье оставило Чоузена безучастным — слишком уж все было по-детски.
Шаттл взмыл над доком, выбрал нужное направление и, включив стартовые двигатели, стал разгоняться на трех g — принятый в военном флоте режим. Очень скоро веселые возгласы сменилось стонами, и ускорение вдавило всех в кресла. Наконец фаза ускорения завершилась, корабль начал вращаться, создавая искусственную гравитацию, и они плавно поплыли навстречу судьбе.
На экране сбоку от игрового поля промелькнуло оранжевое пятнышко. Хрупкая китаянка переключилась на вспомогательный монитор, настроенный на местные новости. Остановив игру, она смотрела, как «Ганди» принимает на свой борт небольшой шаттл.
«Наконец-то…» — молнией пронеслось у нее в голове. Долгое и опасное путешествие подходит к концу. Новая планета совсем близко.
Теперь отец до нее не дотянется.
Она снова вернулась к игре и проиграла записанные ходы. Разыгранный в пятом квадрате гамбит дал ей ощутимый перевес — компьютер ушел в глухую оборону. Что бы он теперь ни делал, ее позиция оставалась неприступной — электронный разум не мог разжать ее железную хватку.
Китаянка поднялась и, встав перед зеркалом, начала переодеваться, время от времени останавливаясь, чтобы придирчиво осмотреть свое изящное тело. Сияние фарамола расходилось, оно было ясно видно на вене под левым коленом. Но до лица оно еще не скоро доберется.
Она мысленно повторила заповеди тао — учения о культе тела: «Люби тело, тело — любовь; управляй телом, тело — любовь, жизнь — в хорошем теле, тело — любовь…»
Китаянка надела алое платье из японского шелка с прозрачными чулками и подобранными в тон туфлями.
Предстоящая встреча — самая важная в ее жизни, это первый контакт с правителями Нового Мира. С теми, кого она должна обхаживать, веселить и в конечном счете незаметно подчинить своей воле. Сегодня нужно пустить в ход все свое искусство дипломатии, все свое обаяние. И не дай Бог ей сделать неверный шаг!
Несколько минут спустя она вышла из собственных апартаментов и, окруженная свитой из шести клонированных китайцев, по скоростной трубе направилась в кают-компанию.
Фенрилльцев, только что высадившихся с шаттла, уже обступили высшие чины с «Ганди». Чи Линь Вей оглянулась по сторонам, стараясь отыскать глазами представителя горного клана. Она ожидала увидеть какого-нибудь почтенного, седовласого вождя в экзотическом наряде — увешанного с головы до ног драгоценностями, ножами и пистолетами — вроде тех, что часто показывали по видео. А вместо этого перед ней предстал юноша с нежным пушком на подбородке. С трудом протиснувшись сквозь толпу, он протянул ей руку, обнажив в улыбке белоснежные зубы.
— Привет! Вы, должно быть, Чи Линь Вей, — заявило это явление после энергичного рукопожатия. — Меня зовут Фандан, Чоузен Фандан.
Поскольку она не подала никакого знака, телохранители оставили его в живых, но тут же вскочили на ноги, готовые к любой неожиданности. На какое-то мгновение все смолкли. Замешательство Чи Линь Вей было настолько явным, что юноша подошел чуть ближе и прошептал:
— Простите, что так получилось. Поверьте, это была не моя идея.
— Не сомневаюсь, — пробормотала она, окончательно сбитая с толку.
Мысли роем носились, у нее в голове. Кто этот юноша, такой непосредственный и решительный? Что предвещает его появление? Кому понадобилось это представление? Возможно, это первый ход в какой-то сложной игре…
Он так молод, что Кажется, больше подходит для заклания на алтаре Маза, чем на роль представителя горных кланов. Она едва сдержала нервный смешок.
Спустя некоторое время Чи Линь Вей догадалась по сержантской униформе, что этого княжеского отпрыска приписали на службу в космический флот.
Но тогда его поступок можно расценить как оскорбление. Или какой-то слишком тонкий намек, который она не может понять? Конечно, мальчик не знает ничего, что ее могло бы заинтересовать. Так что же, ее изощренному уму противостоит сама невинность и ни один из ее испытанных методов здесь не подойдет?
А к ней уже подходили гости постарше. Прежде чем они успели взять бокалы с шампанским, один из телохранителей бросил в них какие-то маленькие, плавающие на поверхности устройства и, дружелюбно улыбнувшись Чоузену, сказал грудным голосом:
— Очень хорошо, все в порядке.
Чоузен удивленно вскинул бровь, но, поскольку никаких комментариев не последовало, поднял свой бокал вместе со всеми и пригубил вино. Вкус и в самом деле был приятный. Он взял еще один бокал и произнес тост в честь Чи Линь Вей, довольно неуклюжий: длинный и излишне напыщенный. Закончив, он смущенно признался:
— Опыта у меня в таких делах маловато. И вообще это была мамина идея. Она настояла, чтобы я отравился сюда, поскольку других охотников просто не нашлось. Мама сказала, что здесь я кое-чему научусь, не сомневаюсь, чтобы такие знания пригодились мне в жизни. Там, откуда я прилетел, было совсем неплохо. — Тут он смутился еще больше, осознав неуместность собственных слов.
Чи Линь Вей терпеливо выслушала эту бессвязную болтовню и то ли ничего не поняла, то ли просто не придала ей значения. Неожиданно перед ним выросли две внушительные фигуры в белой униформе, с красными эмблемами на фуражках. Чоузен машинально отдал им честь, сознавая, насколько смешно он выглядит со стороны, и на несколько секунд оба офицера задержали на нем цепкие взгляды. В этих худощавых лицах и неестественно светлых глазах сквозило какое-то пытливое, целенаправленное любопытство.
— Капитан Космических Сил Моход, — представился один из них, с более смуглой кожей.
— Капитан Ядес, — отрапортовал второй.
— Добро пожаловать на борт «Ганди», мессир Фандан. — Моход протянул ему большую ладонь, обтянутую жесткой, сухой кожей, и Чоузен почувствовал в его руке огромную силу.
— Насколько я понимаю, вы следуете на старый «Аустерлиц» для прохождения службы? Я когда-то служил на его братце — старине «Гранике», этой ржавой двухскоростной лохани.
Светло-голубые глаза Ядеса были посажены слишком далеко друг от друга, мускулы искусственного лица сокращались в каком-то нечеловеческом ритме. Заметив замешательство Чоузена, он пояснил ухмыляясь:
— Две скорости — это «полный вперед!» и «стоп машина!».
Капитаны дружно расхохотались. Они прекрасно знали, как мучителен процесс набирания скорости на военных кораблях. Чоузен вяло улыбнулся.
Капитан Моход тут же принялся обольщать леди Вей — чем он усердно занимался с самой их первой встречи, — правда, совершенно безрезультатно. Чи Линь Вей панически боялась всех этих генетических монстров, выведенных в военных лабораториях Земли.
Тем не менее, поскольку Моход был тесно связан с высшим командованием, она жадно ловила каждое его слово, и лишь плотно сжатые губы выдавали ее напряженность, когда капитан излагал очередное нелепое и откровенно непристойное предложение. На сей раз ему вздумалось полюбоваться пейзажами новой планеты в обществе Чи Линь Вей.
Конечно, в метрополии он ничего подобного бы себе не позволил, но здесь, в системе Бени, Моход мог оскорблять ее совершенно безнаказанно.