– Я же сказал вам!
– Заткнись и не двигайся!
Мужчина застыл.
– Говори, сука! Кто ты такой?! Кишки выпущу! – Кончик меча коснулся горла.
– Она… – закрыл глаза мужчина в цилиндре. – Она…
Несколько быстрых взмахов где-то наверху, наемник поднял факел над головой. На ветке сидела грязная, обезображенная ворона с частично оголенным черепом. В клюве птица держала человеческий глаз, с которого стекали капли крови…
– Она жива…
***
5.1.
Понимание, что он подвел господина Бордо, давило на Джузеппе все сильней. Он хорошо помнил грязную камеру, из которой его вытащила Жанна Мэйсер. Сохранился в памяти и первый визит профессора в дом пианиста.
Утро, как правило, Вильгельм любил проводить в библиотеке, но, думалось Джузеппе, для их первой встречи пианист сделал исключение. И это также капало на мозги пожилому ученому. Вильгельм был добр к нему, дал кров, вытащил из лап правосудия, а что получил взамен? Все те обещания, что дал ученый своему спасителю, оказались пустым звуком. И теперь окрыленный жаждой второго шанса профессор мечтал все исправить, выбраться из города, проверить место первого взрыва. Однако действовать следовало осторожно. Стража закрыла ворота, ввела комендантский час. Немудрено. После того что натворил ученый, впору вызывать подкрепление из Вальдарна, или хотя бы из ближайшего Рарфорда.
«Что такое настоящая власть?» – рассуждал про себя Гримальди. «Способность влиять на жизни людей. Он запер жителей этого несчастного города в своих черепных коробках, в своих маленьких мирках. Он заставил их боятся, прятаться по домам. Он вытащил меня из оков ненавистной мной системы. Ох мэтр мой, как же ты был не прав. Мы спорили. Ты думал, что я не найду свое призвание, свой путь в жизни. А я искал, искал, и кажется нашел. И я оступился. Это бывает с каждым. Не ошибается только тот, кто ничего не делает. Но мне так даже интереснее. Так интереснее познавать истину. А чего добился ты? Ты был встроен в систему сдержек. Ты слаб тем, что не имел воли воспротивится системе сдержек. Она мешала всем вам подлым мерзавцам познавать истину. Вся ваша свора сидит на деньгах, думает, что так и должно быть. Вы не ученые мужи, вы обычные воры. Я не такой. И Вильгельм тоже не такой. Он ищет возможности, идет к своей цели. Он настоящий лидер. Конечно, он не так умен как я. Но ему этого и не требуется. Он человек действий, не замерзший в своих мечтах трус, а настоящий деятель. К таким нужно держаться ближе.» – Он шел по безжизненной улице, иногда поглядывая по сторонам. Совсем не хотелось нарваться на вооруженный патруль. Однако приходилось искать временное прибежище. И дело вроде нехитрое, вот только одна проблема – спросить не у кого. Можно было бы остаться на месте, попытать счастье в разговоре с представителями порядка, но идти на риск совсем не хотелось. Они могли начать досмотр. Что будет, если они найдут реагенты в саквояже? Второй раз Вильгельм ему не поможет, и теперь уже арест может грозить куда более суровыми мерами. Некоторых вешали на центральной площади и за меньшие преступления. Если его задержат сейчас, то все косвенные улики, что некогда продлили ему жизнь и не дали палачу затянуть на шее удавку правосудия, моментально обернуться против него.
И стоит отметить, что профессору везло. Он поймал крытую двуколку. Само собой хитрый извозчик взял две цены. С другой стороны, кучер точно знал куда ехать. В юго- западной части Офрорк уходил вниз, а ближе к концу города шел вверх. Въезжающие в Пойму – так назывался район, лицезрели оледенелые крыши домов. Джузеппе присмотрелся, и даже увидел вдали городскую стену. Он не отводил глаз от неё около двух минут до тех пор, пока не оказался в самой нижней части провинции. Стоит сказать, что по уровню доходов населения, район был не на самом дне, но и не далеко ушел от него.
– Постоялый двор Яма. Ваша остановка, любезный.
– Благодарю. – Он вылез, осмотрелся, увидел высокое здание из крепкого камня с тремя этажами. Недалеко от входа у стены прямо на корточках сидел бедный человек в рваной шапке и грязном тулупе. Голова его была похожа на свеклу с приклеенными к ней золотистыми усами. Глаза пьяницы так и блестели.
– Займи но выпей! – Обратился гуляка к Джузеппе.
– Пожалуй. – Безучастно ответил профессор, поглядывая на удаляющийся транспорт.
– Вы не встречайте по одежке, господин! Я не прошу с вас денег! Я прошу лишь плату за выражение в искусстве – скромную плату!
– За какое еще искусство?