К обеду смотритель с помощником наелись похлебки на козьем бульоне, согрелись у печи. И не успели кладбищенские работники перевести дух, как за кованой изгородью показались первые посетители. Людей, желающих побыть со своими близкими на едине всегда хватало. Другое дело, что к зиме их становилось меньше. Хотя для Шорли разницы не было. Они приходили, значит работа была. И порой священник страшно ворчал из-за этого. Особенно когда родственники усопших решали прийти аккурат к его перекуру. Наверно он мог бы их не встречать, а просто молча наслаждаться трубкой. Деревенский могильщик, скорее всего, так бы и поступил. Возможно так бы и поступил безответственный смотритель, но Август был не таким. Более того, Шорли презирал подобный подход. Он считал, что это одна из причин, почему к церкви Падающего солнца некоторые люди относятся скептически – безучастие священнослужителя.
– Часовни наши у могил. – прохрипел в первый день их знакомства Шорли. – Территория наша – земля усопших и склепы. Нас не так много. В церкви Восходящего солнца гораздо больше людей. А мы здесь. Мы нужны им. – указал он ладонью на плиты и похожие на кресты мечи. – И если мы будем плохо делать свою работу, об этом станет известно людям. Они будут считать нас не проводниками в загробный мир, а простыми попрошайками с лопатами и гробами, которые иногда могут склониться над покойником, и сказать заученные, но красивые слова. Когда мы избрали этот путь, мы встали на тропу милосердия и помощи. Не встречать кого-то у ворот – проявление неуважения к родственникам погребенного. Ты понял?
– Понял, господин Шор… то есть, преподобный Шорли.
– Хорошо. Слушай еще вот что…
И Ливий впитывал информацию. Ему еще не доводилось принимать участие в церемонии прощания, но все когда-то бывает в первый раз, заверял Шорли.
Когда солнце покатилось к горизонту, священник отпустил последнего прихожанина, заверив его, что будет молиться за то, чтобы его почивший родич уверенно прошел по загробной тропе. Первый из святых церкви Падающего солнца пророк и мученик Луциан Светоносный позаботится о том, чтобы в подземном царстве все страждущие нашли верный путь. Украсть солнце у своего брата – задача не из легких, но он всегда находил способ. Зимой силы Светоносного растут, он делает это быстрее. Летом Рэйнар обретает невероятное могущество, и Луциану приходится куда сложнее. Был еще один. По словам Шорли он был изгнан Рэйнаром за жажду разрушения и безумие. Амодей – судья и палач, Повелитель ужаса был самым неконтролируемым из божественных братьев. По правде говоря, если наделать много зла и умереть так, что тело не захоронят, то бесплотный дух все же может попасть в мир мертвых. Его в него доставят слуги Амодея. Душа несчастного навеки будет проклята, а сам он попадет в глубочайшую из пещер подземелья – Обитель страданий. Он будет мучиться там до тех пор, пока не заключит сделку с Повелителем ужаса. Предмет сделки у каждой души свой, но она одинаково невыгодна для грешников. После изгнания Амодей попытался договориться с Луцианом. Он пришел к брату с предложением. Он сказал, что в мире мертвых становится тесно из-за войн и чумы, и что их необходимо вернуть обратно. Каждая из душ, по словам младшего брата, жаждет встречи со своими близкими. Каждая из душ жаждет мести живым за их земные деяния. Луциан противился, Амодей напирал: