Майя, милое дитя, тоже вначале была далеко не на высоте, однако по его дружескому, но твердому приказу она сразу же отошла в сторону, предоставив ему говорить за них обоих.
А фру Финнелихт! Она очень любила исповедоваться, и ее «исповеди» — это совсем особая статья. Очень юмористическая статья. Боже ты мой, ну и разоблачала себя эта крепкая, дородная и шумная дама, по слухам урожденная француженка, с глазами Ришелье, по выражению Хеймдаля, разоблачала себя как, попросту говоря, безголовая курица.
А честно говоря, вся эта попытка, предпринятая с добрыми намерениями создать активную духовную жизнь на религиозной основе, была опорочена Опперманом — именно он поднес, так сказать, зажженный фитиль к зданию. Другие мужчины — неподкупный Тарновиус, философ Финнелихт, музыкально одаренный Виллефранс, остроумный Ингерслев, тихий, начитанный Линдескоу да и сам редактор Скэллинг — просто не могли этого вынести, Опперман, тщательно причесанный и улыбающийся, с золотым браслетом и маленьким Евангелием в шелковом переплете… и с мандолиной! Он, впрочем, недурно играл на ней.
Но боже ты мой!.. Улыбаясь, редактор качал головой при воспоминании о вопиюще безвкусных и пошлых высказываниях, исходивших из уст этого нелепого человека. Конечно, пришлось положить конец эксперименту. Это было сделано на закрытом и очень веселом собрании в клубе.
Вся история продолжалась, таким образом, два дня.
В сущности, жаль, что она так окончилась. В особенности если сравнишь ее фиаско с необычайным успехом отвратительного сектантства.
Редактор заглянул в спальню. Жена по-прежнему крепко спала. Он осушил бокал и вынул плед. Видит бог, ему самому необходимо подремать.
— Лива!
Лива шла как лунатик, глядя в пространство улыбающимися глазами, и, по-видимому, не слышала, что ее окликают. Магдалена и Сигрун обменялись испуганными взглядами. У одетой во все черное Сигрун лицо было заплакано.
— Лива! — сказала Магдалена и дернула сестру за рукав. — Ты что, нас совсем не видишь?
— Не вижу? Вижу, конечно, милые!..
Лива взяла сестру и Сигрун под руку. Они быстро поднимались по тропинке. Но вдруг Лива остановилась и, словно в страхе, посмотрела на Магдалену:
— Куда мы идем? Домой? Но я… мне нужно обратно, я должна поговорить с ним!
— Чепуха, — уговаривала ее Магдалена. — Мы пойдем домой, поедим, и ты отдохнешь! Пастор Кьёдт сказал, что тебе очень нужно поспать, ты ведь глаз не смыкала с тех пор, как вы были в Нордвиге. Слышишь!
Лива опять уставилась в пространство. Она покорно подчинилась. Но вдруг, весело подмигнув сестре, сказала:
— Магдалена! Вот мы идем — ты, я и Сигрун. Идем и ждем. Светильники, где светильники?
Магдалена и Сигрун переглянулись.
— Боже, помоги нам! — всхлипнула Сигрун.
— Тс-с, — шикнула на нее Магдалена, — это пройдет, когда она выспится, вот увидишь.
Лива впала в глубокую задумчивость. «Он по-прежнему не смотрит на меня, избегает моего взгляда. Но он пожал мне руку. Мы же вместе. Он сказал: скоро пробьет час. Мы победили самих себя, сказал он, и я больше не боюсь. Пусть пробьет час, господи. Сегодня вечером или в любое другое время. Я жду его с радостью, сказал он. И ты должна ему радоваться».
— Да, я радуюсь! — громко воскликнула Лива и сжала руку сестры.
— Возьми себя в руки! — сказала Сигрун.
— Тс-с, — Магдалена сверкнула глазами, — относись к этому спокойно.
— Побегу за доктором! — предложила Сигрун.
— Нет, не побежишь! Иди-ка лучше своей дорогой, Сигрун.
— Ты меня, значит, гонишь? — обиделась Сигрун. — Да, гонишь! Прекрасно! Я уйду, не бойся. Домой… в пустой дом!
— Нет, дорогая, ты не так поняла, Сигрун.
Сигрун обиженно тряхнула головой:
— Я вам не навязываюсь, Магдалена, будь спокойна! Я теперь сама о себе позабочусь. Вот именно! С меня хватит сумасшедших! Слава богу, что я с вами разделалась!
Она с отвращением поджала губы, быстро повернулась и ушла.
— Вот и отец! — сказала Лива, обнимая старика.
— Дорогое дитя, — растроганно сказал он. — Слава богу, что ты снова с нами! Я так боялся, тебя так долго не было, я боялся, что ты заболела, и…
Магдалена сделала ему знак, и он замолчал, вопросительно глядя на нее.
— Она очень устала, — шепнула Магдалена. — Ее нужно сразу же уложить в постель.
— Альфхильд! — радостно воскликнула Лива. — И ты здесь, Альфхильд.