Сознавая, что одни лишь высокие заработки не могут служить достаточным оправданием риска, буржуазные верхи стремятся создать соответствующее общественное мнение, спекулируя на патриотических чувствах, на ненависти к фашизму. Доставка рыбы в Англию окружается ореолом «подвига во имя родины», преподносится как участие в «общем деле» борьбы против гитлеризма.
Разоблачить обман, восстановить подлинную картину событий и отношений на Фарерах военных лет — главная задача, поставленная Вильямом Хайнесеном в романе «Черный Котел». Задача эта для него не нова: в 1940–1945 годах Хайнесен, активный сотрудник прогрессивных газет, в сатирических очерках и злых карикатурах стремился показать истинное лицо тех, кто, прикрываясь патриотическими лозунгами, наживал миллионы на крови и страданиях других.
Роман строится по излюбленному Хайнесеном принципу: без четко выраженного сюжета, как хроника жизни Котла — фарерского портового города. Город предстает перед читателем в виде некоего Ноева ковчега — прибежища множества «чистых» и «нечистых» в мире, захлестнутом океаном войны, насилия, страданий. Не случайно уже на первых страницах мы находим длинный перечень «чужаков», по разным причинам оказавшихся в городе, — тут и беглецы, ищущие спасения, и хищники, учуявшие добычу.
В романе нет центрального героя, на этот раз даже «коллективного»; многочисленные персонажи существуют разобщенно, каждый погружен в мир своих забот и переживаний. Автор подчеркивает: война уничтожила привычные отношения, опрокинула устоявшиеся представления, выбила все и всех из колеи. По сути дела, людей в романе связывает только одно: все они, вольно или невольно, вовлечены в темное и болезненное кипение Котла, где все непостоянно, ненадежно, где каждый, сегодня находящийся на верху блаженства, завтра может быть ввергнут в пучину отчаяния.
Неуверенность в завтрашнем дне, страх перед будущим порождает судорожный ритм жизни, атмосферу пира во время чумы. Избежавшие смертельной опасности моряки безоглядно тратят заработанные тяжким трудом деньги и ищут забвения в пьяном разгуле; девушки из «приличных» семей бесстыдно вешаются на шею английским солдатам; молодые вдовы, едва отерев заплаканные глаза, кидаются на поиски приключений.
Олицетворением происходящего в городе становится жуткая механическая карусель, сконструированная горбуном-наборщиком: пирующие за роскошным столом человечки радостно машут руками при виде груженного золотом корабля, но стоит нажать кнопку, и корабль тонет, а на берегу возникают скорбные группы осиротевших женщин и детей.
Символом страшного времени, живым воплощением тлетворных сил, орудующих в городе, Хайнесен делает коммерсанта и судовладельца Оппермана. Характерна настойчивость, с которой подчеркивается в романе исходная чужеродность этой фигуры по отношению к жителям города, ее космополитичность. Опперман — человек неизвестной национальности (постоянным напоминанием об этом обстоятельстве служит его ломаная речь), он лишен каких бы то ни было родственных или дружеских связей, прошлое его окутано тайной; да и сам он как личность представляется окружающим загадкой. Неправдоподобно быстрое обогащение и социальное возвышение Оппермана, еще недавно бывшего жалким коммивояжером, невольно вызывает ассоциации с бурным развитием болезнетворного микроба, попавшего в благоприятную среду.
Образ Оппермана выстроен Хайнесеном поистине виртуозно. На протяжении почти всего романа этот персонаж характеризуется, казалось бы, только с положительной стороны: он безгранично добродушен и жизнерадостен, заботится о своих служащих, демократичен и прост в обращении, жертвует огромные суммы на благотворительные цели. И в то же время Опперман сразу вызывает у читателя, как и у персонажей книги, невольное чувство недоверия. Его добродушие слишком демонстративно, жизнерадостность часто неуместна, заботы о ближних чересчур назойливы, демократичность и терпимость отдают беспринципностью; в своих благотворительных порывах Опперман подозрительно бескорыстен для коммерсанта (хотя и спешит сообщить о каждом новом пожертвовании редактору местной газеты).
Фальшь сквозит во всем облике этого человека, он кажется искусственным, как матерчатый цветок, неизменно украшающий отворот его элегантного костюма. Но до поры до времени Опперман может показаться безобидным, хотя и внушает неприязнь; его истинная сущность тщательно скрыта. Примечательно, что Хайнесен, охотно и щедро посвящающий читателя в мир скрытых переживаний большинства персонажей романа и нередко прибегающий с этой целью к внутренним монологам героев, показывает нам Оппермана — вплоть до сцены, где он совершает насилие, — исключительно через восприятие других людей. Зато с этого момента авторская характеристика дается определенно и исчерпывающе. В сцене похорон жены и в следующем непосредственно за этим эпизодом циничном разговоре с судьей Опперман раскрывается полностью: перед нами холодный, расчетливый делец, не гнушающийся никакими средствами для достижения своих целей, опасный хищник, умело принявший защитную окраску.