Стал усиленно искать, кто же на сей раз будет «присматривать» за мною. Человек этот довольно-таки быстро обнаружил себя сам: подошел ко мне и, вопреки всем правилам, представился.
— Обязан довести вас до Парижа бу-бу-бу бе-бе-бе…
— Что-о-о-о???
— «Целым и невредимым» — по-французски.
— А… понял. Никогда не слышал французского языка. Привык к тому, что во всем мире все знают русский.
Потом «сопровождающий» мне сказал, что у него есть ящик немецкого пива и что не могли бы мы сегодня этот ящик уменьшить, скажем так, больше чем на половину? Я только рыгнул в ответ. Парень понял, что я делал с утра до вечера в баре боннской гостиницы для офицеров среднего звена.
— Ну. Ладно, тогда я один! — сказал он и улыбнулся. — А в Бонне я уже было стал отвыкать от людских улыбок.
— А вам можно, — спрашиваю, — ну, так, на рабочем месте? — стараюсь выглядеть хоть немного строгим.
— А нам все можно! Мы из… сами знаете откуда.
Нагло и без спросу беру у моего секьюрити одну бутылку из ящика и иду к себе в купе.
— Спокойной ночи!
— Бу-бу-бу, ба-ба-ба!
Наверное, «доброй ночи» — на французском.
14. Но создатели великолепной кухни и великолепных вин, увы, этой ночью спать нам не дали — пересекши границу с Германией и оказавшись на территории Франции, поезд начал постепенно подвергаться все усиливающемуся обстрелу. Правда, только лишь из стрелкового оружия. Барабанная дробь попадающих в поезд пуль заставила всех пассажиров «исполнять инструкции»: все должны были лечь на пол и прикрыть голову руками. Бог мой! Но я ведь только-только уснул. Где наша не пропадала? Спать во время неимоверного грохота я научился, еще служа на практике после второго курса в артиллеристской части. Я закрываю глаза… В купе врывается мой сопровождающий и орет, чтобы я лег на пол.
— Не могу… отстаньте…
— Выполнять! Я тут старший по званию!
Бросаюсь на пол. Закрываюсь одеялом и… пытаюсь заснуть.
— Если что — я рядом — Мой сопровождающий уже не так настроен поговорить на местном языке. На языке местных аборигенов. Факт.
Затем в купе вползает женщина-проводник, одетая полностью по форме «к бою». На ней каска, очки, защитные щитки, женский нагрудник — выглядит смешно, он один на всех женщин-солдат — стандартный, и сиськи там сделаны по самому женскому статистическому максимуму. Все женщины в этих нагрудниках выглядят очень возбуждающе. Но узнаешь ты это, лишь если перестаешь принимать «антисекс».
Женщина какой-то специальной проводницкой отверткой пытается закрыть на окне моего купе стальные жалюзи, но вагон при этом очень сильно болтает — поезд едет на пределе своих скоростей, и ей мало что удается. Откуда-то спереди приближаются к нам стуки: бах, бах, бах — это пули сопротивленцев попадают в наш вагон. Одна пуля влетает в мое окно, туда, где было стекло, а не туда, где окно было открыто. Женщина падает на меня, да так, что моя голова оказывается аккуратно между ее двух пластиковых сисек!
Некоторое время я думаю, что она ранена или убита, но нет. Она просто упала на пол, пытаясь себя обезопасить.
— Извините!
Наконец-то ей удается опустить металлические защитные жалюзи, и она выползает из моего купе.
Приперается сопровождающий и выселяет меня из моего купе — тут много осколков, а у меня приказ доставить тебя целым и невредимым. Издавая стоны, перехожу в его купе. Плюхаюсь на кушетку. И завертываюсь снова в свое одеяло.
Я
Хочу
Спать.
15. Через какое-то время к нашему поезду подлетают вертолеты сопровождения. Время от времени они перестают двигаться за бронепоездом, но, зависши на месте, посылают во тьму огромное количество ракет. Ракеты попадают куда-то, и все вокруг на какое-то небольшое время освещается сильными вспышками. Затем мы где-то останавливаемся, и по вагонам в большом количестве начинают расхаживать солдаты. Они, стоя в коридоре, опускают окна на минимум и, устроившись с автоматом — на одно окно один солдат, — усаживаются на откидные стульчики. Время от времени кто-нибудь из них встает и начинает осматривать окрестности в прицел ночного видения своего автомата.
Время от времени они все начинают дружно стрелять.
Я слышу это сквозь сон.
Затем солдат сняли с поезда, а через некоторое время так же и вертолеты сопровождения нас покидают.
Я все это слышу сквозь сон. Но все равно — я сплю. Только через несколько лет мне сказали, что практика в артиллеристских частях организовывается для курсантов специально для того, чтобы они умели глубоко спать даже при самом громком шуме.