Черный крест
ОТ АВТОРА
Когда вышло первое издание этой книги» в письмах, на читательских конференциях часто задавался один и тот же вопрос: «Что в «Черном кресте» выдумано, что было в жизни?»
«Саша — это я, его история — моя жизнь», — написал в газету молодой человек, бывший сектант.
Может быть, это и так, но я, автор повести, никогда его не встречал, с судьбой его не знаком.
Повесть — не очерк и не корреспонденция. И, конечно, не протокол следователя. Напрасно искать в ней географические приметы места действия, конкретные паспортные данные о ее персонажах, протокольную точность сведений о поступках и событиях. Все это читатель должен помнить.
Нельзя забывать и другое. В литературном произведении нет ничего «выдуманного», «придуманного». Повествование построено на фактах реальной жизни. Они осмысленны, обобщены, если нужно — переработаны и дополнены. «Черный крест» — не исключение.
Я понимаю, что тому, кто честно посвятил религии жизнь свою, знать правду горько, порой — больно.
Но правда есть правда.
Глава первая
ГДЕ-ТО ЗА ЭЛЬБОЙ
Ехали молча. Все было условлено и предусмотрено заранее. Знали они друг друга давно, в лишних словах не нуждались.
Когда город скрылся, задернутый угрюмо-серым покрывалом тумана, начался дождь. Соприкасаясь с мокрым бетоном, колеса автомобиля шипели. На скорость машины дождь не влиял — автострада была отличной. Всего два года назад она звалась «имперской», играла важную роль в военных планах Гитлера. А почти год назад здесь промчались американские танки.
По обеим сторонам автострады мелькали хутора, маленькие городки с острыми черепичными крышами домов. Дома выглядели насупленными, невеселыми. Большинство живущих здесь примирилось с позором поражения; кое-кто ждал перемен, иные затаили злобу.
Тополевая аллея вела от шоссе к зданию кокетливой двухэтажной виллы.
— Черт! — сказал Приходько. — Даже тополя здесь другие.
— Почему? — удивился капитан Клайд.
— Не знаю, — искренне ответил Приходько.
— Есть письмо из Киева? — спросил Клайд, разгадав невысказанные мысли.
Майор ответил не сразу. Серые глаза его потемнели.
— Есть. Дом сгорел — бомба попала. Жильцы разбрелись кто куда. Из адресного бюро ответили, что Приходько Алина Сергеевна с сыном Анатолием не значатся.
Клайд молча вытащил сигареты, протянул спутнику.
— Спасибо, — сказал Приходько, — но я лучше закурю свои. Никак не могу привыкнуть к американским, у них совсем другой вкус.
— Привычка много значит, — согласился Клайд. — Когда-то я любил трубку и не терпел сигарет.
— Жена дважды заставляла меня бросать курение… Потом я начинал снова.
— Таковы все жены, — усмехнулся американец. — Джоан сразу после свадьбы потребовала, чтобы я бросил играть в покер. Пришлось подчиниться…
— А я играл в преферанс — иногда.
— У нас распространен бридж… Вернемся по домам, вы приедете ко мне в гости. Моя дочка и ваш парень подружатся.
— Да… Они могли бы стать друзьями…
— Они станут друзьями, — поправил Клайд.
Наступила пауза.
Крупные капли дождя с силой ударялись о ветровое стекло.
— Мало ли как бывает в жизни, — задумчиво сказал Приходько. — А я вот никогда не пробовал курить трубку… Не нравится…
Клайд скосил глаза на сидевшего рядом Приходько: черты лица резкие, как бы вырубленные сильными и точными ударами, меткий взгляд серых глаз, коротко остриженные волосы. Правую щеку пересекал большой шрам, полученный в штыковой схватке под Новгородом. Однако боевой знак не портил лица; наоборот, после знакомства с майором казался даже привлекательным.
Почувствовав на себе взгляд спутника, Приходько повернулся к Клайду:
— Скоро?
В беседу вступил шофер:
— Сейчас заворотим, товарищ майор.
— Вот, — показал Клайд, когда миновали группу деревьев перед развилкой дороги.
— Что ж, — заметил Приходько. — Дом, как дом.
Дом, действительно, был как дом — не хуже и не лучше других: двухэтажный, с высокой крышей, маленькими стрельчатыми окнами. Но почему-то сердце Приходько тоскливо сжалось. Майор нахмурился, насупил брови, пробормотал под нос что-то сердитое.
Когда машина заурчала у подъезда, в окне второго этажа мелькнул силуэт, плохо различимый сквозь тусклое стекло, и сразу исчез.