— А меня Петро. Знакомы будем.
Пожали друг другу руки. Ладонь у Петра была шершавая, грубая, пожатие — откровенное.
— Слушай, Гена, — так же восторженно проговорил Петро. — Пошли на свадьбу ко мне. Ну, пойдем, а? Больно человек ты хороший, выручил меня!
Петро находился в таком состоянии, когда всем и каждому хочется удружить, сделать приятное. Предложение его отвечало планам Калмыкова — завязывать знакомства среди населения.
— Удобно ли? Ты меня не знаешь, и никто там не знает…
— А торт с корицей знают?! Приведу тебя и скажу: вот из-за него вы торт полноценный едите… Это шучу я, а вообще — удобно. Свои все — ребята, девчата, Иван Парфентьевич — батин друг, ну, конечно, ее мама и моя… Пойдем, прошу!
— Если удобно, я с удовольствием.
По дороге Петро говорил без умолку: работает слесарем на автосборочном, разряд небольшой, в общем-то трудновато, но ничего, прошлым годом в заочный техникум поступил, нынче на второй курс… Круглый отличник, во!.. С Ксаной в одной бригаде, после семилетки вместе на завод, только Ксана в техникуме учиться не захотела, вечернюю школу кончить собирается, потом — в институт… Поженились бы раньше, да жилплощади не было, недавно завод комнату дал… Ксана выбелила, я где надо подшпаклевал, подкрасил, ничего, хорошая получилась комнатка… По моим заслугам и такой много — разве ж я не понимаю: без году неделя на заводе, ничем особенным себя не показал пока… По-человечески подошли, душевно… Сам я не просил, Ксана не просила, ребята из бригады вопрос подняли…
«Какое дело рабочим до другого рабочего? — подумал Калмыков. — Неужели они действительно живут, как товарищи?».
Чтобы не остаться в долгу, рассказал о себе: «легенду», заранее заготовленную и вызубренную историю, которой надо придерживаться при любых обстоятельствах.
Петро слушал внимательно, понимающе кивал. Радость не сделала его эгоистичным, счастье не оградило от остального мира, «простой» рабочий обладал чутким и отзывчивым сердцем.
Проходили мимо цветочного киоска. Неловко являться на свадьбу без подарка. Саша купил большой букет роз. По краям букета расположились цветы, чуть отливающие искрящимся лимонным оттенком; за ними — почти кремовые, как девичьи щеки, тронутые первым весенним загаром; а в центре букета — белые, того белого цвета подвенечных роз, который не повторяется больше нигде. Продавщица обильно обрызгала цветы, и на лепестках, на овальных маленьких листьях радужно переливались большие плотные капли.
Впервые в жизни Саша покупал цветы. Вдыхая торжественный, может, чуть слишком патетичный аромат их, почему-то подумал о Любе. Как хорошо, если бы она была с ним, — шли вместе к друзьям на праздник. О том, что есть у него потайная скрытная цель — завести знакомство, не хотелось думать.
— Сейчас, за углом дом наш, — не переставал говорить Петро. — Вот им корица ихняя, порядок полный, боевое задание выполнено.
Поднялись на третий этаж. Дверь отворилась сразу, как только Петро постучал.
Комната, действительно, была маленькая и казалась еще меньше из-за многолюдья — собралось человек пятнадцать-семнадцать. Но выглядела комнатка весело, молодо, душевно: наверно, от ярко-белых стен, огромного чисто вымытого окна, от гула звонких голосов и взрывов смеха. Все гости были сверстниками Саши и Петра. Исключение составляли две пожилые женщины и рослый мужчина в темном пиджаке с тремя рядами орденских планок.
Петро подвел гостя к невесте. Круглолицая, с задорно вздернутым носиком, пушистыми глазами, она пожала Саше руку прямо, откровенно, как Петро. Ни капли не удивилась, что пригласил жених на свадьбу совершенно незнакомого. Очевидно, такого рода поступки в характере и Ксаны. Рука у нее тоже шершавая, но маленькая, чуть ли не раза в два меньше, чем у Петра.
Потом гостя представили матерям жениха и невесты, пожилому мужчине — Ивану Парфентьевичу.
— С остальными сам познакомишься, — сказал Петро, — все равно всех не упомнишь… Лена!
Девушка в пестром платье оглянулась…
— Вот, Лена, приятель мой новый. Сегодня весь вечер вместе будете и за стол вместе сядете. Ладно?
— Хорошо! — задорно засмеялась, тряхнув волосами. — Танцевать умеете?
— Нет, — улыбнулся Саша. Сразу взятый ею дружеский, без тени кокетства тон подкупал. Было с Леной легко и просто.
— Она выучит, танцорка заядлая, — сказал Петро отходя.
Болтая о том, о сем с Леной, отвечая на ее смешливые реплики и сам рассказывая забавное, Саша повнимательнее приглядывался к окружающему и сердце его все больше заполняло обаяние маленькой белой комнаты.