Камин заволновался. Это было непростое письмо: очень сильные эмоции исходили от него. Письмо таило в себе и пылкое признание в любви, которое суровый рыцарь никогда бы не решился произнести вслух, и его скорый отъезд в родные края и, что самое ужасное — скорый отъезд баронессы, которая, конечно же, покинет свой замок ради того, чтобы быть рядом с тем, в кого влюблена. И не будет она больше сидеть у Камина, и не услышит он ее сладкий голос и не увидит отблеск своего пламени в ее очах…
И тогда Камин осторожно, чтобы не затушить последние искры, принялся раздувать огонь. Маленькими порциями он втягивал в себя воздух, заставляя темно-бордовые угли становиться ярко-красными. После этого, собравшись с силами, он обрушил на очаг мощный порыв воздуха, заставив несколько наиболее ярких углей вылететь из камина в сторону двери. Один из углей упал возле уголка конверта, и почти сразу же бумага потемнела и вспыхнула. Прошло не более минуты, и вместо любовного послания на каменном полу шуршали лишь жалкие остатки золы, которые заботливый старый слуга вскоре подмел.
Камин же, обессиленный и успокоившийся, провалился в беспамятство и спал до самого вечера…
Шли дни, юная баронесса все ждала своего рыцаря. А он все никак не появлялся. Она днями напролет простаивала у окна, отказываясь от пищи и сна, пока, наконец, не захворала и не слегла. Старый слуга пригласил из деревни лекаря, который прописал девушке несколько микстур.
Прослышав от прислуги, что баронесса тоскует по чужеземному рыцарю, лекарь ненароком обронил, что тот, который стал причиной ее хвори, останавливался на постой в их деревне и не далее как несколько дней назад покинул эти края. Навсегда…
Услышав это, баронесса вскочила и заметалась по комнате, отталкивая от себя перепуганную прислугу и опрокидывая посуду. Затем она подбежала к зеркалу и, глядя на свое отражение, закричала: «Зачем мне эта красота, которая даже не смогла удержать того единственного, завладевшего моим сердцем?». После этого, не успел никто даже ничего сообразить, как она метнулась к камину и сунула голову прямо в бушующее пламя!
Все присутствующие замерли от ужаса. Дрогнул и Камин, но у него хватило сил, чтобы моментально опомниться и совершить невозможное: голова юной баронессы находилась в самом пекле, но языки огня не причиняли вреда ни ее гладкой коже, ни ее пышным длинным волосам. Камин готов был закричать от счастья, но он боялся, что сделает своей возлюбленной больно.
Баронесса вскоре встала и, плохо соображая, что происходит, присела на край кровати. В этот момент тишину комнаты разорвал истошный крик помощницы лекаря. «Ведьма!» — кричала она, показывая на юную баронессу и пятясь к двери. «Ведьма!» — доносились из коридора ее вопли, когда она покинула комнату. Вскоре возле Камина осталась лишь хозяйка замка…
А на следующий день в замок ворвалась толпа разъяренных крестьян из близлежащей деревни. «Схватить ведьму!» — бесновались они, а громче всех голосила помощница лекаря. Прислуга замка в страхе разбежалась. Старого слугу сбили с ног и тут же затоптали у входа. Молодую баронессу схватили и под громкое улюлюканье выволокли во двор.
«Огонь не берет ведьму, так давайте вздернем ее на дереве!» — ревела толпа. Девушку грубо потащили к ближайшему клену. «Она насылала порчу на наш хлеб! — визжала помощница лекаря, ни на минуту не прекращавшая думать о шкатулке с драгоценностями, которую она заприметила в комнате баронессы. — В петлю ее!»
Громкие крики заглушали приближающийся конский топот. И когда из чащи появился стремительно скачущий, закованный в сверкающие латы рыцарь, никто из крестьян не успел ничего понять, прежде чем первые головы покатились по траве. Рыцарь без устали разил мечом разъяренную толпу, но противников было слишком много: сразу несколько рогатин взметнулись вверх и выбили рыцаря из седла. Туча тел мгновенно окружила вскочившего на ноги рыцаря, приготовившегося принять последний бой и отомстить за ту, ради которой вернулся за собственной смертью…
В этот момент произошло нечто такое, что заставило толпу мигом задрать головы вверх: из почерневшей от сажи трубы на крыше замка вырвалась гигантская огненная туча. Через мгновение она накрыла окрестности, заставив вспыхнуть деревья. Толпа снова взревела, но на этот раз это была ее предсмертная агония: крестьяне горели, словно факелы, и на глазах превращались в обугленные головешки. Спустя несколько минут все было кончено…
Среди дымящихся останков невредимой стояла юная баронесса. Рядом с ней находился рыцарь, даже доспехи которого оставались холодными, а неподалеку пасся его конь. Воин обнял девушку, усадил ее в седло, и они поскакали прочь, чтобы навсегда позабыть эти края…
А Камин, умирая, провожал их взглядом…
Когда через много лет в замке поселились новые хозяева, им пришлось полностью разобрать старый камин в связи с его полной непригодностью. Вместо него был выложен новый…
Горин поцеловал спящую Риту в лоб и вышел из палаты.
Перед выпиской Артем спустился в спортзал. Рита делала растяжку.
— Ну что, до встречи на воле? — сказал он, приблизившись.
— Размечтался, — улыбнулась она.
— Не поцелуешь меня на прощание, Рита?
— В неволе я вообще-то не целуюсь. — Рита подошла и чмокнула Горина в щеку.
— Где тебя можно будет найти? — спросил он.
— Лучше давай я тебе позвоню, — она протянула ему сигаретную пачку.
— Как скажешь. — Артем написал на пачке свой домашний телефон и вернул Рите. — Не забудешь позвонить?
— Может, и забуду. — Рита улыбнулась и вернулась к упражнениям.
В этот момент Артем заметил на себе взгляд грузного старика, который тут же отвел глаза. Горин подошел к стойке с гантелями, взял в руку одну из них, весом шесть килограммов, и неожиданно для всех метнул в его сторону. Раздался металлический грохот. Гантель едва не угодила старику в голову. Горин же тем временем выбирал из стойки следующую гантель, пока подскочившая Рита не схватила его за руку.
— Ты что делаешь? — закричала она, стиснув пальцы на его запястье.
Артём несколько раз сильно сомкнул веки.
— Черт! — Он потерянно шарил глазами по сторонам. — Не знаю, что это на меня вдруг нашло. Извините! — крикнул он отбежавшему на безопасное расстояние и испуганно глядевшему оттуда старику. — Перенервничал немного!
Рита проводила его до самого забора.
— Постарайся к тому времени, как меня выпишут, разобраться со своими нервами, — попросила она Горина, когда он был уже по ту сторону решетки, ограждающей больничный парк.
— Обещаю.
Он протянул к ней руку, но девушка отошла.
— Будь там осторожен, договорились? — она послала ему воздушный поцелуй.
— Отныне я — сама бдительность, — он помахал ей в ответ, развернулся и зашагал по тротуару прочь.
Вернувшись домой после очередного длительного отсутствия, Артем Михайлович Горин снова тщательно убрался, стараясь по максимуму удалить следы последнего визита Папы Карло, и решил определиться с этапами своего последующего жизненного пути.
Во-первых, он съездил в банк и проверил состояние своего счета: оно было по-прежнему превосходным, а значит, соответствовало всем последующим пунктам.
Во-вторых, было принято решение, что пошли они все к черту: и Катаев, и старик с золотыми зубами, и Наташа с Олегом, и даже Эдуардович. Хватит! Надо бы и для себя пожить.
В-третьих, пора было уже начать совершать все те грехи, вину за которые он успел за последнее время искупить сполна: как минимум, в ближайшие планы стоит поставить чревоугодие и прелюбодеяние. Для того чтобы погрязнуть в первом из них, холодильник был до отказа укомплектован всевозможными яствами, включая качественные алкогольные напитки: французские вина, виски, ирландское пиво и тому подобное, которые раньше он позволить себе попросту не мог. Ну а для прелюбодеяния впереди были воистину грандиозные перспективы, моментально вызывающие головокружение и чудовищную эрекцию.