— «Хроника надлома ампулы».
— Это художественное произведение? Кто автор?
— Это небольшой рассказ, найденный в Интернете. Автора не помню.
— Ходите куда-нибудь вечерами: театры, клубы, дискотеки?
— Очень редко.
— Где проводите основную часть свободного времени?
— На работе.
— Свободного?
— Моя деятельность связана с практически постоянным нахождением на работе.
— Вы космонавт?
— Нет, — рассмеялась девушка. — Я в некотором роде сиделка.
— Вы за кем-то ухаживаете?
— Я бы хотела сменить тему.
— Хорошо, Где вы учились?
— В школе. А потом — в пединституте.
— У вас есть постоянный сексуальный партнер?
— Нет.
— Это связано с вашей работой?
— Не хочу об этом.
— Ваша сексуальная ориентация?
— Обычная.
— Какие мужчины вам нравятся?
— Умеющие держать свое слово.
— Этого достаточно?
— Ну и красивые, конечно, сильные…
— Любите животных?
— Да, особенно маленьких собачек.
— Держите?
— Нет, я почти всегда на работе, ухаживать было бы некому…
Левченко подал Ирине знак, что все закончено, Шухман со своими людьми нашли то, что нужно.
— Ну, вот и все. Большое спасибо вам за потраченное время. Не помню, как ваше имя, — произнесла Гончарова в трубку.
— Я вам его не называла, — ответила девушка. — Не за что, все равно делать нечего было. Всего хорошего.
— До свидания, — Ирина отключила телефон. — Ну что?
— Поехали, там какая-то очередная ваша хитрушка, — недовольно пробурчал Александр Эдуардович.
В один из дней в общий зал привезли незнакомую Артему девушку с блуждающим взглядом, пристегнутую к инвалидному креслу. Как оказалось, она не была новенькой, лишь была отлучена на какое-то время от совместного досуга. Помимо блуждающего взгляда у нее были тонкие черты лица, нос с горбинкой и туго стянутые на затылке светлые волосы. На коленях у девушки лежал альбом и коробка с цветными карандашами.
— Взгляните-ка все сюда! — воскликнул Руслан и встал перед девушкой, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. — Наша художница-передвижница вернулась. Ларисочка, тебе удобно на коляске свой талант передвигать? — он расхохотался, оглядывая остальных пациентов, многие из которых ухмыльнулись в ответ. — А где же наш мальчик Сережа, которому Ларисочка карандашик в ушко воткнула? — Руслан театрально забегал по залу, заглядывая во все углы. — А мальчик Сережа все ещё в госпитале! Ну что тут поделаешь — не любит наша девочка мальчиков!
— А не пойти бы тебе в жопу, Русланчик! — отреагировала девушка.
— Я бы с удовольствием, Ларисочка, — он закружил вокруг ее коляски. — Только она у тебя плотно к креслу прижата, да и не понравится тебе — я ведь тоже мальчик. Еще воткнешь мне в глазик один из своих карандашей. Ты их хорошо наточила?
По залу прокатился хохоток.
— Окажись рядом и узнаешь, выдра! — зашипела она.
— А что наша Лариска, интересно, успела намалевать в своей каморке? — Руслан неожиданно выхватил из рук девушки альбом.
Та вскрикнула и попыталась ринуться за ним, но на кресле это было нереально.
— Так я и знал, недуг продолжает прогрессировать! — Руслан передвигался по залу и раздавал рисунки из альбома всем подряд. — Одних только баб рисует наша Лариска, несмотря ни на сеансы гипноза, ни на то, что ее санитары трахают каждую ночь…
— Эй, идиот! — не выдержал один из санитаров. — За языком-то следи!
— Это шутка такая, ребята, — Руслан расплылся в виноватой улыбке. — Больше не буду, честное слово,
— И хватит девку доводить, пока ее обратно в изолятор не упрятали, — добавил санитар.
— Да вы что? Ей же наоборот это полезно, в целях выздоровления. Верно, Ларисочка? Ей бы еще клизму прописать, три раза в день…
Девушка бросила на него полный ярости взгляд. На ее глазах блестели слезы.
— Вот черная неблагодарность, — покачал головой Руслан. — Я ей, можно сказать, выставку бесплатную организовал, а она меня испепелить своими глазенками готова…
Один из набросков достался и Горину. Он посмотрел и сразу узнал знакомые мотивы в стиле японского аниме, виденные когда-то в квартире с прозрачной ванной комнатой. Набросок изображал двух девушек, скачущих на коне. Одна из них сжимала в руках копье, а вторая, сидящая позади, испуганно прильнула к попутчице. Артем прошелся по залу, собрал все рисунки обратно в стопку, подошел к Ларисе и положил их ей на колени, присев на корточки рядом.
— Смотрите-ка, — воскликнул Руслан. — А у нас здесь собственный Дон Кихот завелся!
Психи засмеялись.
— Вы зря так близко к Дульсинее подсели, Дон Ломанческий, — продолжал Руслан. — Она может в ваше благородное лицо вцепиться так, что даже Санчо Панса оторвать не сможет.
— Если я Дон Кихот, то ты — мельница, — ответил ему на это Горин. — Перестань махать крыльями, у меня уже в глазах от тебя рябит.
— Оборзел, что ли? — немедленно вспыхнул Руслан. Остальные притихли. — Думаешь, эта амазонка с острова Лесбос тебя отблагодарит? — он медленно приближался к Горину.
Санитары с интересом следили за развитием событий.
— Спасибо, — выдохнула Лариса, быстрым движением вернула рисунки в папку и крепко прижала ее к груди.
— Вот видишь, отблагодарила, — Артем встал, повернулся к приближающемуся Руслану и широко улыбнулся.
Тот в нерешительности остановился.
— Тяжелая задача, верно? — Горин скрестил на груди руки. — С одной стороны, очень не хочется в изолятор, который неминуемо последует сразу после того, как ты бросишься на меня с кулаками. А с другой стороны контролируя свою агрессию, ты ставишь под сомнение свой диагноз, Русланчик. Местным врачам уже и так давно пора заподозрить в тебе симулянта, верно?
— Откуда ты такой умный взялся? — тихо процедил тот сквозь зубы.
— В отличие от тебя я — настоящий псих, и поэтому советую держаться подальше, — Артем продолжал сохранять улыбку на своем лице. — Подальше от меня и от Ларисы, дошло?
— Ты много на себя берешь, — снова процедил Руслан, развернулся и поспешно покинул зал.
— Зря ты с ним сцепился, — произнесла Лариса через некоторое время, когда Горин снова присел возле нее. — Руслан обязательно отыграется, он очень хитрый и в нем совершенно нет жалости.
— Это плохо, — покачал головой Артем. — Жалость — это своего рода тормоза, без них ни человек, ни автомобиль не могут существовать без риска для себя и окружающих. Это, пожалуй, единственное чувство, отличающее разумного человека ото всех остальных низших существ. А в тебе она есть?
— Жалость? — Лариса внимательно разглядывала Горина. — Есть, но, похоже, что в недостаточном количестве.
— Тогда, в связи с этим, позволь спросить — почему ты здесь? — задал вопрос Горин. — Ведь не из-за нестандартной же ориентации,верно?
— Об этом, пожалуйста, никогда меня не спрашивай, хорошо? — тело Ларисы напряглось, и она выпрямилась в своей коляске. — И вообще, рекомендую тебе послушать совета Руслана: не находись в такой близости от меня, я могу быть опасна.
— Даже по отношению к друзьям?
— Даже по отношению к самым любимым людям. — Лариса опустила глаза и сильно ссутулилась, втянув голову в плечи.
— Я уже видел твои рисунки раньше, — произнес Горин.
— Ты путаешь, это довольно распространенный жанр, — покачала головой Лариса.
— Квартира с прозрачной снаружи ванной комнатой, — добавил Артем. — В розовом доме.
Лариса удивленно уставилась на него.
— Меня водила на экскурсию одна твоя знакомая, Света, — поспешил объяснить Артем.
— Ты знаешь Светку? — улыбнулась Лариса, и тут же нахмурилась. — Ты трахал ее в моей квартире?
— Ты обиделась из-за Светки или из-за квартиры? — примирительно усмехнулся Горин. — Не получилось у меня тогда…
— Со Светкой или с квартирой? — в свою очередь пошутила Лариса. Внезапно ее глаза расширились: — Осторожно! — крикнула она, глядя ему за спину.
Артем развернулся, но было уже поздно. Оказавшимся прямо перед ним Руслан совершил резкое движение рукой сверху вниз и отскочил. Горин сразу почувствовал тепло на своей щеке, Лариса закричала. Подскочившие к Руслану санитары скрутили ему руки и отобрали лезвие от безопасной бритвы. Кровь испачкала Горину больничную пижаму, и он приложил к порезу на щеке ладонь.