— Вина предательницы очевидна и доказана, — закончила Мстислава. — Говори, Зоя. У тебя есть право на последнее слово.
— Мне нечего сказать. — Голос Зои звучал хрипло. — Мне было дано больше, чем обычному человеку. Когда люди вокруг меня умирали от голода и болезней, гибли на фронтах и под расстрелами, я вдруг обрела возможность жить вечно. Слов нет, чтобы передать, что испытала тогда! Я поклялась себе, что, сколько живу — столько буду помогать людям. Специально выучилась на медсестру Я не знаю, что и когда пошло не так. В какой момент мне вдруг стало страшно? Почему я перестала верить, что за вознесением следует счастье? Не знаю.
— Ты отдавала себе отчёт в том, что своим предательством губишь людей? — спросила Мстислава. — Губишь своих товарищей?
— Да. Но я рассуждала так: все видящие жаждут вознесения. Глупые, смешные создания, которые так и не поняли, что впереди нет ничего! Ну и, значит, нет ничего дурного в том, что для некоторых из них вознесение наступит чуть раньше… Мой мозг словно пеленой подёрнуло. Была я — самая мудрая, познавшая истинную суть, — и были все остальные. Жалкие и недостойные.
— Ты раскаиваешься в том, что делала?
— Раскаиваюсь. Да. — Зоя заплакала.
— Ты поступила бы так снова?
— Я не знаю. Наверное. То, что происходило со мной… это было сильнее, чем я.
— Пусть вместо Зои судят меня! — Вадим вдруг выпрямился, рванулся вперёд. Но остался стоять на месте — как будто был окружён невидимой стеной. — Это я, я виноват! При моем попустительстве… Если бы я не был так слеп, понял бы, что с Зоей творится неладное!
— Ты — не нянька, Вадим, — отрезала Мстислава. — Каждый видящий отвечает за себя сам. И как распоряжается своей жизнью, дело его и только его. — Она выпрямилась. — Ждём твоего суда, Ангел.
Вадим закрыл лицо руками. А Зоя стояла неколебимо, глядя на камень и что-то шепча. Молитву, наверное.
«И для чего Мстислава задавала вопросы? — мелькнуло у меня в голове. — Вот это нечто… Ангел — оно ведь и так видит каждого из нас насквозь! Ему не нужны ответы! Вполне можно было обойтись без этого садизма. А теперь ещё Вадима откачивать».
Пока Мстислава говорила, вокруг продолжало светлеть. Мир постепенно обретал краски. Зоя вдруг покачнулась и мягко осела на землю — в зелёную траву. А над лесом появился первый луч солнца.
В ту же секунду я понял, что Ангела на опушке больше нет. Мы снова одни.
Почувствовали это все. Вадим бросился к Зое.
Схватил за руку, щупая пульс, и выдохнул:
— Жива.
— Смертью Ангел не карает, — обронила Мстислава. — До машины-то её — дотащите сами? Или Кондратия звать?
— Да сами, — буркнул я. — Чего тут тащить-то, через призрачный мир?.. — и осекся.
Мстислава кивнула:
— Вот именно. Зойка теперь — обычный человек. А живых людей через призрачный мир таскать нельзя, это тебе не петух. Я тебя для чего с собой взяла, как думаешь?
— Носильщиком?
— В том числе.
— Ну, хоть не могильщиком. И на том спасибо.
Зою мы отнесли к фургону вдвоём с Вадимом. Он к физическим нагрузкам оказался непривычен, пыхтел и потел.
В фургоне Зою уложили на заднее сиденье.
— И что с ней теперь? — спросил у Мстиславы я.
— Домой отвезём. Дом у неё есть. А дальше — не наша забота.
— Но она ведь ничего не будет помнить?
— Я мог бы… — начал Вадим.
— Нет, — отрезала Мстислава. — Не для того её памяти лишили.
— Я вовсе не собираюсь…
— Она тоже не собиралась с Маэстро хороводить. Сказано, нет! Живи так, будто Зойки в твоей жизни вовсе не было. И она тоже с нуля начнёт.
— Она с таким нулём в сумасшедший дом загремит!
— Значит, судьба её такая… Всё, Вадик! — прикрикнула Мстислава. — Правила знаешь, не маленький. Лучшее, что ты можешь сделать для Зойки — никогда больше ей на глаза не попадаться. Кондратий, вези его домой.
Глава 5
Вадима высадили первым. Зоя жила, как выяснилось, через квартал от него.
— На глаза не попадаться, говоришь? — буркнул Кондратий. — Ну да, ну да.
Мстислава вздохнула.
— Вадик — не дурак. Это в нём пока тоска говорит. Очухается — поймёт, что я права.
— Дай-то бог.
Кондратий остановил у подъезда, где, видимо, жила Зоя. Посмотрел на меня. Я кивнул.
— Ну да. Кому ж ещё-то тащить в подъезд бесчувственную женщину?
— Семи утра нет, — проворчала Мстислава. — Народу на улице никого, не увидят. На вот ключи. — Она вытащила из сумочки Зои связку.
— Спасибо, Мстислава Мстиславовна. Вы очень заботливы.
Вы когда-нибудь открывали дверь подъезда, держа на руках женщину, находящуюся в глубоком обмороке? И не открывайте. Никому не советую. Хуже только запихиваться с этой женщиной в лифт, а потом отпирать дверь квартиры.