Из знакомого вольера донёсся до боли знакомый вопль. В котором прозвучали отчётливые нотки узнавания.
— Да ладно, — пробормотал я. — А ещё говорят «память, как у курицы»! Мне бы, блин, такую память.
Повернулся к вольеру. Чёрный петух, почётный донор призрачного мира, важно шествовал к решётке. Встретившись со мной взглядом, снова приветственно заорал.
— Ну, здорово, — вздохнул я. Подошёл к вольеру, присел на корточки. — Чё, как дела? Рассказывай.
Куры почтительно разошлись по углам и притихли. Глава курятника старого товарища встретил, разговаривать будет. Разве ж можно мешать?
Белого петуха я не увидел. Осмотрел вольер внимательнее. Не, не кажется. Реально куда-то исчез.
— А конкурент твой где? Не видать его что-то.
Петух презрительно заклокотал. Дескать, в гробу видал таких конкурентов.
— Да ладно? — не поверил я. — Так вот запросто, взял и выставил?
Самодовольный клекот.
— Н-да. Вот это я понимаю, альфа-самец! Красавцы из качалки, завидуйте молча.
Рядом со мной негромко засмеялись.
Я обернулся. Увидел ту самую Наташу, которая, имея высшее биологическое образование, чистила в зоопарке клетки. Она поставила на пол ведро с грязной водой. Улыбнулась мне.
— Простите. Вы так забавно с ним разговариваете. Не смогла пройти мимо.
— О, да! Понимаю вас, как никто другой. Я в своё время тоже не смог. Как, в общем-то, и сейчас. Гхм…
Я посмотрел на петуха. Тот победно закукарекал.
— Да тихо ты, блин! — Я повернулся к Наташе. — Простите, не подскажете? Я здесь был на прошлой неделе, и точно помню, что в этом вольере было два петуха. Этот и белый.
Наташа всплеснула руками.
— Ох, там такая загадочная история! Вы не поверите. Наш петух — только один, белый. Больше года уже у нас. Прекрасно прижился, курочки; всё, как положено. И вдруг неизвестно откуда, средь бела дня в вольере появляется ещё один петух! Вот этот, чёрный. Представляете?
— Да что вы? Не может быть.
— Вот и никто не верит. Не было — и вдруг, откуда ни возьмись! Мистика какая-то. Тут рядом находилась посетительница с дочкой, они обе уверяли, что видели внутри клетки какого-то парня. Он будто бы появился и тут же исчез. Но мы проверили — замки не тронуты. И вообще никаких следов чьего-то присутствия! Кроме, собственно, петуха. До сих пор не понимаем, как он попал в клетку.
— Конкуренты подбросили? — предположил я. — Хотят, чтобы вместо белых птенцов рождались чёрные? Хитрый план по захвату мира?
Наташа снова засмеялась.
— Да бог с вами. Какие у нас конкуренты? Да и чёрный петух, к тому же такой красавец — редкость. Белых гораздо больше. Чёрного скорее украдут, чем подбрасывать будут. Хотя в одной клетке эти два и часу пробыть не смогли. Дрались так, что перья до потолка летели. Мы сначала хотели изолировать чёрного… — Наташа укоризненно посмотрела на петуха.
Тот горделиво кукарекнул. А я вспомнил изодранные руки Вана.
— Не дался?
— Ни в какую! Отбивался так отчаянно, как будто мы его на бойню тащим.
— Видимо, детская психологическая травма.
— Видимо, — абсолютно серьёзно согласилась Наташа. — Белый гораздо спокойнее. Пришлось отселить в другой вольер его. Тем более, что и курочки чёрного восприняли лучше, чем белого.
Я посмотрел на петуха.
— Угу. То есть ты вдобавок ко всему ещё и профессионал-сердцеед? Прямо как в бояръ-аниме. Не успел в другой мир попасть, как тут же и врага победил, и гарем его оприходовал.
Петух издевательски заорал.
— Ну да, ну да. Это я не пла́чу, просто зависть в глаз попала.
Наташа снова засмеялась. И взяла ведро, собираясь уходить.
— Давайте, помогу. — Я перехватил ведро.
— Ой, ну что вы! Не нужно! Вы же посетитель.
— Тс-с. Я никому не скажу, прикинусь уборщиком. Куда отнести?
Наташа отвела меня к санитарному помещению. Я вылил ведро. Ополоснул и отдал ей.
— Мне кажется, что вы чем-то озабочены.
— Так заметно? — вскинула брови Наташа.
Борис Наумович маячил у неё за спиной.
— Ну, я наблюдательный. Сами видели, с петухами — и то общий язык нахожу. Не хотите поделиться? Знаете, постороннему человеку, которого видишь впервые и никогда больше не увидишь, что-то, бывает, рассказать проще, чем близким друзьям.
— Да, бывает такое. Но мне особо и рассказывать нечего. Предложили перейти на другую должность. А я боюсь. Переживаю, что не справлюсь. Уборщицей — денег меньше, зато ни за что не отвечаешь. Прибралась, и свободна.
Я пожал плечами.
— Дело ваше, конечно. Но мне кажется, если бы тот, кто предложил вам эту должность, сомневался, что вы с ней справитесь, предлагать не стал бы.