От этой запредельной твари, что стояла передо мной, даже меня потряхивало. А уж Николай — тот вовсе трясся, только что глаза не закатывались, как у припадочного.
— Ну, хватит! — Денис взмахнул саблей.
Полоска призрачного металла со свистом рассекла чёрного обходчика. Только вот он не обратил на это внимания. Так, словно был призраком в мире призраков.
— Ты не сможешь бегать вечно, — тихо произнесла тварь, принявшая мой облик.
— Сможет, — сказал я. — Ну или по крайней мере до тех пор, пока мы не разберёмся, как тебя утихомирить.
— Меня? — Обходчик приподнял брови.
— Ага. Некто Маэстро однажды сумел тебя как-то нагнуть. Значит, не такой уж ты неуязвимый. Ну и всех рычагов воздействия у тебя — звать к себе в тачку. Ты даже затащить в неё не можешь. В общем, не так страшен чёрт.
Обходчик не ответил. Я дёрнул Николая за локоть, толкнул Дениса. Мы пошли в обратном направлении. Через десяток шагов я обернулся. Странная тварь стояла на том же месте и смотрела нам вслед пустыми холодными глазами.
— Это не наше дело, — отрезала Мстислава и поднесла спичку к заполненной чаше трубки. По призрачному кафетерию растёкся ароматный дымок.
— То есть, как это — не наше? — спросил я, сдерживаясь, чтобы не психануть.
— Очень просто. Наша работа — вознесение душ. А этот парень сам себе могилу вырыл.
— Я с вами по существу не согласна, Мстислава Мстиславовна, — заявила Изольда. — Да, наша работа — вознесение душ, но если посмотреть на суть дела менее формально, то разве мы не спасаем души для вечности?
— Спасаем, — неразборчиво проворчала Мстислава, сжимая в зубах трубку.
— Сейчас у нас из-под носа собираются забрать душу. Разве мы не должны вмешаться?
— Сейчас где-то людей десятками убивают. Может, бросишь свою работу и отправишься их спасать?
Изольда не дала сбить себя с толку.
— Неуместная аналогия. Когда людей убивают, их души не исчезают, у них есть шанс. И там, где всё это происходит, кто-то из наших есть, иначе не бывает. А Николай может пропасть навеки. Это совершенно другое, или я не права?
— Права, — буркнула Мстислава. — Умные все стали…
— Воздействовать мы на него не можем, — сказал Денис. — Я саблей рубанул — без толку. Это что-то не нашего уровня.
— О чём я и толкую, — кивнула Мстислава. — Вы с Тимуром выяснили, что не нам тягаться с чёрным обходчиком. Что мы можем?
— Поговорить с Ангелом, — предложил я.
— Ангел — это тебе не сосед по номеру. К ангелу идут в строго определённых ситуациях. Ну, или в таких ситуациях, когда уже хуже не придумаешь. Если не забыл, насчёт Маэстро я тоже пошла просить, когда уже совсем…
— А по-моему, это уже и есть — совсем, — сказал я. — Вопрос жизни и смерти. Буквально. Парень, конечно, оступился, но всё понял…
— Нет, — оборвал меня Ван. — Не понял.
— Вано прав, — поддержал Денис. — Ни черта он не понял. Испугался — только и всего. Управимся с обходчиком — продолжит делать то, что делал. Насвистывая и потирая руки, как ловко сухим из воды вышел.
— Тебе откуда знать? — огрызнулся я.
— Я немножко пожил и самую чуточку разбираюсь в людях.
Здесь меня уже переполнило, и я встал. Задел стол, на нём звякнули призрачные чашки с призрачным чаем.
— Ты куда? — рявкнула Мстислава.
— Работать.
— У тебя нет работы.
— У меня — есть.
Выйдя из отеля в призрачном мире, я громко, от души выругался. Призрачный мир всё стерпит, это тебе не человеческий. В человеческом вечно всем есть дело до всякой фигни, лишь бы о главном не задумываться. А тут… Тут наоборот всё.
— Я тебя понимаю, — послышалось справа.
Обернулся, увидел Изольду.
— Серьёзно?
— Да. Я не утешать пришла, если что. Я на твоей стороне. Тоже считаю, что нельзя бросать мальчишку. Тем более, это сын нашего общего друга.
— Вот, кстати, да. Попробовали бы в лицо Николаю сказать: «Ваш сын на всеотельном совете признан неприоритетной и малоперспективной задачей. В связи с чем он скоро, вероятнее всего, исчезнет, и даже на том свете вы с ним не встретитесь. Кстати, нам тут ещё вот такая-то помощь нужна от вас, исполните, пожалуйста».
— Я на твоей стороне, — повторила Изольда. — Только я прошу тебя посмотреть и с другой точки зрения.
— С какой⁈
— Николай-младший получил дар…
— О котором не просил. Это… Это всё равно как если тебе подарили нафиг не нужный «Роллс-ройс», ты пятнадцать лет на нём не ездил, а потом раз прокатился, и тебе выкатили налог на роскошь.
— Посмотри иначе, — настаивала Изольда. — Душа — это тоже дар, о котором никто не просит. Но искра даётся каждому. А что потом с нею делать — зависит от выбора конкретного человека. Быть видящим — дар куда больший. Он говорит о более высоком доверии. А значит, и о более серьёзных возможностях одариваемого. Если человек не сумел совладать с таким даром, если сломался — значит, таков был его выбор.