— Угу, — поддакнул Ким. — И я о том. А бывали б заднепровские почаще у Мстиславы на глазах — глядишь, и Зойку не проморгали бы. У Мстиславы — опыта сколько? Уж она бы заметила, что с бабой неладное творится. Чай, не Вадим, который по уши втрескался, ничего вокруг не видел. И не Амалия, которая, если не с душами работает, то в салоне своём кудахчет.
Я мрачно кивнул. Ким озвучил мои собственные мысли.
— Зиновий Израилевич, — сказал вдруг Ким.
— Что?
— Кто. Зяма — Зиновий Израилевич, это полное имя аптекаря. Он любит, когда к нему по имени-отчеству.
— Да я не к нему собирался. Хотя… Знаешь, что. И правда, высади меня возле аптеки.
Аптека располагалась с другого торца знакомого дома, на противоположной стороне от салона Амалии. И так же, как в её салоне, угадать, куда ты попал, можно было с закрытыми глазами. Пахло лекарствами, но не тревожно, как в больнице, а будто чем-то из детства. Микстурой и мятными конфетами.
В кресле у двери дремал пожилой охранник. За прилавком никого не было. Но, когда я вошёл, над дверью брякнул колокольчик.
Охранник сурово посмотрел на меня из-под седых бровей. А к прилавку подплыла полная женщина в белом халате и шапочке.
— Здравствуйте. Слушаю вас.
— Э-э-э, — сказал я. Ожидал почему, что за прилавком увижу Зяму. — Я ищу Зиновия Израилевича.
— Какие удивительно невоспитанные пошли молодые люди, — возмутился охранник. — С вами, юноша, поздоровались! Вы таки не слышали?
— Слышал. Здрасьте.
— Ну, вот. Другое дело. Шо вы таки хотите от Зиновия Израилевича?
— А это вы, да? — сообразил я.
— Зависит от того, с какой целью вы интересуетесь.
— Мне хотелось бы задать пару вопросов. Много времени это не займёт.
— Ай-яй, — Зяма неодобрительно покачал головой.
Голова у него была круглой, как шар, обведенной над ушами и шеей полосой белых кудрявых волос. Брови у Зямы были шириной с эту полосу и такие же седые, глаза чуть навыкате. Когда Зяма разговаривал, брови выразительно шевелились.
— Приличные юноши приходят в аптеку для того, чтобы покупать лекарства! Для того, чтобы задавать вопросы, приличные юноши обращаются в справочную службу.
— Я — проводник, — сказал я. — Из Ленинского района. Меня зовут Тимур.
Зяма всплеснул руками.
— Скажите, пожалуйста! Вы таки полагаете, что я слепой?
— Нет.
— Тогда с чего вы взяли, что я не в состоянии разглядеть, кто вы?
— Угу. То есть, поговорить мы можем прямо здесь? — я посмотрел на женщину, стоящую у прилавка.
Зяма вздохнул.
— Юноша. Здесь аптека! Сюда приходят не для того, чтобы говорить, а для того, чтобы покупать лекарства. Для того, чтобы поговорить, люди ходят в другие места. Что вам угодно?
Кажется, до меня начало доходить. Я подошёл к прилавку.
— Гематоген, пожалуйста.
— Какой?
Я, не разбирая, ткнул пальцем.
Женщина пробила чек. Я расплатился и повернулся к Зяме. Показал чек.
— Теперь я могу задать вам вопрос?
— Вы могли задать вопрос и раньше, — возмутился Зяма. — Я вам совершенно не запрещал задавать вопросы! Кто я такой, чтобы не позволять людям делать то, что они хотят?
Женщина удалилась вглубь аптеки. Зяма остался сидеть в кресле у двери. Никаких поползновений к тому, чтобы встать, не делал. То ли там, за прилавком, не слышно, о чём мы говорим, то ли Зяму это не беспокоило.
— Кажется, я понимаю, как вы работаете с душами, — сказал я.
— Шо вы говорите. И как же?
— У вас настолько своеобразная манера общения, что клиенты готовы отправиться куда угодно, лишь бы от неё отдохнуть.
— Скажите, какой капризный, — обиделся Зяма. — Спешу напомнить, шо я таки вас сюда не приглашал!
— Что-то мне подсказывает, что вы сюда в принципе мало кого приглашаете.
— Разумеется. Для чего мне кого-то приглашать, если о моей аптеке и так знают все, кому интересно? Она обрела известность еще в те времена, когда называлась зелейной лавкой. А кому не интересно, те…
— А почему же вы в форме охранника? — перебил я. — Если это ваша аптека?
Зяма изобразил оскорбленное достоинство.
— Потому что я свободный человек и имею полное право выглядеть так, как хочу! Я же не спрашиваю, что сказала ваша уважаемая матушка, когда впервые узрела вас с такой причёской и в таких панталонах, — Зяма ткнул пальцем в мои дреды и дырявые джинсы. — Это и есть вопрос, который вы таки хотели задать?
— Не совсем. Вопрос такой: вам доводилось возносить пожирателей?