— Спасибо. — Я съел одно и оценил глубокомысленным кивком.
— Чё хотел-то? — невнятно произнесла Ева.
— Да ты как-то говорила, что у тебя оксфордский английский…
— Я? Ты чё, дурак, что ли?
— Ну, не волнуйся, если и нет, сейчас появится. Хочу позвонить Минджи.
Пять минут мне потребовалось, чтобы успокоить Еву, которая радовалась так, что начала «мерцать», проваливаясь из человеческого мира в призрачный и обратно с частотой три раза в секунду. Потом ещё пять минут я ей объяснял суть происходящего.
— Ага, — кивнула Ева в конце.
— Точно всё поняла?
— Да не гунди, блин!
Я достал смартфон, нашёл в контактах Минджи и нажал видеовызов.
Пять секунд спустя вызов приняли, и на экране появилось знакомое лицо.
Минджи, судя по бэкграунду, сидела в какой-то кафешке. К ней немедленно присоединилась ещё одна девчонка из группы. Обе замахали руками, что-то быстро лопоча на корейском.
— Блин, офигеть, — пискнула Ева.
Мы с ней сидели рядом, прижавшись плечом к плечу, и я почувствовал, что её всю трясёт.
— Ты в порядке?
— Ага-а-а…
Если сейчас с инфарктом свалится — это, конечно, будет номер. Но откуда ж я знал, что реакция будет столь бурной… Блин. Она что — плачет⁈
Но тут Ева сама спохватилась, вытерла слезу ладонью и начала глубоко дышать. Я только головой покачал. Вот бы тоже от кого-нибудь так зафанатеть… Надо помониторить медиапространство, может, и найду чего-нибудь.
Минджи вспомнила, что в корейском мы понимаем не очень, и перешла на более понятный язык.
— Hi! — махнула она рукой. — Hi, Timur! How are things going?
— Файн, сенкс, — отозвался я. — Хау ду ю ду?
На этом мой словарный запас почти иссяк. С сообщениями, возможно, ещё бы справился, но воспринимать всю эту трескотню на слух — уже не вывозил.
— Зис из май френд Ева, — вывалил я остатки запаса. — Хё инглиш из беттер зен май. Вил ю плиз, Ева.
Моя школьная учительница гордилась бы мной. А Ева, на которую уставились две кореянки, вздрогнула.
Поздоровались — хорошо прошло. Хотя голос Евы звучал хрипло, да и слова она подбирала с видимым трудом. Но Минджи, опытная в общении с фанатами, быстро сообразила, что Ева шокирована, и увлекла её какой-то ничего не значащей болтовнёй. Через минуту Ева расслабилась и когда я легонько её толкнул, вспомнила свою задачу.
— So, we’re in trouble, — заявила она. — Me and Timur. We have some troubles with… Er… man-eater. A man-eater. Sorry: the man-eater.
Кореянки удивлённо переглянулись и дружно расхохотались.
— Блин, кажется, я что-то не то сказала, — побледнела Ева.
— А что именно не то?
— Минджи спрашивает о наших отношениях. Она думает, что ты мне с кем-то изменяешь.
— Ну, не без того, конечно, только речь о другом сейчас…
— Да я просто не знаю, как по-английски «пожиратель»!
— Вонгви! — выпалил я.
Минджи мгновенно изменилась в лице. Она подскочила. Её подруга исчезла из кадра. Замелькали интерьеры, потолки. Вскоре в кадре вновь появилось лицо Минджи, из которого исчезли все намёки на веселье. Она резко бросила несколько фраз.
— Что она говорит?
— Кажется, отчитала нас за то, что мы при левых людях обсуждаем дела, — перевела Ева. — Она не сердится, просто горячо переживает за конфиденциальность… А теперь спрашивает, что у нас с этими, вонгви… Что сказать?
— Я же тебе говорил!
— Да блин, я не знаю, как «вознесение»… Ладно! Okay! We need wongwy to lift. Understand? Wongwy in the sky!
— With diamonds, — подсказал я.
— With… Тимур, отвали! In heaven, во! Paradise! God! Light for wongwy — that’s what we need.
Поняв, что нам нужно, кореянка первым делом произнесла универсальное международное слово из четырёх букв. Мы не стали её осуждать. Ева была совершеннолетней, да и лучше сложившуюся ситуацию не охарактеризуешь, разве что на великом и могучем.
А потом Минджи полностью оправдала мои надежды. Она начала давать инструкции. Ева переводила в поте лица. Что-то понимал я сам. В итоге выстроилось примерно следующее:
— Вонгви сам хочет вознесения?
— Только о нём и говорит.
— Хорошо. Для того, чтобы вернуть ему человеческий облик…
— Уже вернули.
— Невероятно. Вы невероятно везучие! Хорошо. Теперь вам нужно собрать чрезвычайно большую армию видящих, потому что вонгви…
— Да, они уже окружили отель. С армией пока тяжко, сами крутимся.
— Вы безумцы. Все русские — безумцы, я всегда это знала.
— Ну, мы — да…
— Ладно. Пробиться к душе вонгви в любом случае трудно. Это должно быть что-то типа гипноза.
— Это как?
— Есть символ. Я пришлю сообщением. Видящий и вонгви должны находиться в центре символа. Тогда они провалятся в воспоминания вонгви, в тот момент, когда он сделал самый первый выбор между тем, чего хотела душа, и тем, чего хотел разум. Он должен сделать правильный выбор.