Зоя покачала головой.
— Ох, мужчины. До всего-то вам докопаться надо, всё-то по полочкам распихать. Разобраться, как устроено…
— Я не из праздного любопытства спрашиваю. И докапываться сам не люблю. Волшебство материя тонкая, разбирать полезешь — сломаться может. Я так в детстве заводную игрушку распотрошил, до сих пор обидно, что внутри ничего интересного не оказалось. И я был бы последним человеком, кто полез бы к тебе с расспросами, если бы не крайний случай.
Я рассказал о переобувшемся пожирателе.
— Ого, — помолчав, обронила Зоя. — Прежде — ни за что бы не поверила. А теперь… Теперь уж, наверное, ничему не удивлюсь.
— Вот именно, — ухватился за подсказку я. — Ты изменилась, отрицать это бессмысленно. И что-то для себя наверняка поняла. Вот я и спрашиваю: что?
Зоя задумалась.
— Знаешь… Поначалу я ужасно злилась. Проклинала тебя, Маэстро, Вадима, свои способности видящей. Кричала, что никогда не просила об этом! Тот, кто наградил меня даром, не спрашивал, чего я хочу! Смогу ли работать с душами, хватит ли у меня сил? А потом, как-то — чем больше кричала, тем яснее понимала, какую глупость несу. Я проснулась в двадцатом году, Тимур. Больше ста лет в проводниках. И не было в моей жизни такого, чтобы работа оказывалась непосильной. Случалось всякое — это да. Были души, которые не получалось вознести. Горевала, конечно, однако понимала: надо идти дальше. Я не справилась не потому, что слишком тяжело, а потому, что именно я, именно сейчас — справиться не могла. В душе я это понимала. А разум злился. И однажды злости стало слишком много. И та тварь, Маэстро… он это почувствовал. Ты не думай, — Зоя посмотрела на меня, — я сейчас не оправдываюсь. Понимаю, что рвётся там, где тонко. Вокруг тебя, вон, Маэстро сколько кружил — ничего не выкружил. А я поддалась. И после, когда успокоилась, поняла, что готова к наказанию. И как-то сразу вроде и легче стало. Туда, к Ангелу, когда меня везли, страшно было, конечно. Однако, вместе с тем — спокойно. Я понимала, что это заслужила. И готова была ко всему.
— То есть, всё-таки смирение, — пробормотал я. — Как ни крути, а в основе всего — главная христианская добродетель. Ты отвергла гордыню, или как там это правильно говорится. Ты перестала рассуждать, думать, вообще забила на разум. Открыла душу неизвестному, которое лучше тебя знает, что тебе нужно. И тебя за это пощадили. Так?
— Смирение? — удивилась Зоя. — Нет. При чём тут смирение, о чём ты говоришь?
— Ну, ты сама сказала, что была готова ко всему. Смирилась с тем, что тебя ждёт.
Зоя покачала головой.
— Я не смирилась. Я раскаялась. Поняла, какую глупость сделала, и ужасно об этом жалела. Вот и всё.
Глава 27
— Ангел — не тот, кто требует покорности, Тимур. — Зоя положила ладонь мне на руку. — Он — тот, кто ждёт, что мы, видящие, будем в любых обстоятельствах оставаться людьми и вести себя по-людски. Понимаешь… — Она задумалась, глядя куда-то мимо меня, будто пыталась на что-то решиться. И — решилась. — Пока человек жив, у него всегда есть надежда. Каждый чувствует Свет, каждый к нему стремится. Я отгородилась от него. Не по доброй воле, просто так уж всё… сложилось. Бывало у тебя такое, что мечтал вернуться назад во времени и всё переделать?
Я кивнул.
— Ангел дал мне такую возможность. Я снова и снова проживала свою жизнь с самого начала до того момента, когда впервые сделала шаг не туда. Снова и снова я делала этот шаг. Снова и снова раскаивалась. Как будто пыталась пройти по канату, натянутому над пропастью. Но только на дне пропасти меня ждала не смерть. Меня ждал Ангел. И снова и снова давал мне шанс. До тех пор, пока я не сумела избежать страшной ошибки… Вот так я это поняла. И твёрдо знала, что никогда больше так не поступлю. И Ангел меня пощадил. — Зоя убрала ладонь.
— Ты изменилась, — повторил я.
— Ты тоже. — Зоя улыбнулась. — Я ведь у тебя уже не вызываю прежних чувств, верно?
— Знаешь, впервые вижу девушку, которая этому радуется…
— Да ты ведь и сам радуешься. — Зоя смотрела на меня, по-прежнему улыбаясь. — То, что тогда произошло… Ты ведь уже понял, что, если бы не воздействие Маэстро, я бы тебе не уступила? Хотя у тебя, скорее всего, и желания не возникло бы. Ложь порождает ложь. Порок порождает порок. А искреннее раскаяние… — Она развела руками. — Я ответила на твой вопрос?
— Да, — задумчиво проговорил я. — Наверное, ответила. Спасибо.