— Они не смеют сделать этого, Маршал. Тем самым они предадут своего герцога.
— А они утверждают, что герцог бросил их в беде и потому они имеют право перейти на службу к французскому королю.
— Господи, неужели все так плохо?
— Увы, милорд. Комендант замка Гайяр сообщил Филиппу, что будет держаться один месяц, а затем, если от вас не будет подмоги, он сдаст крепость.
— Что же теперь будет?
— У нас нет сил, чтобы послать в Гайяр подкрепление. Все замки от Байо до Ане сдадутся Филиппу, если он займет Руан.
— Значит, если Гайяр падет…
— … Падет Руан, а вместе с ним вся Нормандия.
— Мы все вернем, все! — вскричал Джон. Его лицо горело возбуждением. — Я отправлюсь в Англию, созову баронов, соберу огромное войско. И тогда Филипп потеряет все захваченные земли и еще многое сверх того.
Вильям Маршал печально смотрел на своего короля.
— Итак, — продолжил король, — я отправляюсь в Англию, но вскоре я вернусь.
Когда Маршал удалился, Джон отправился к Изабелле и сообщил, что они безотлагательно отплывают в Англию.
— Мне надоели эти края, — пожаловался он. — Здесь я со всех сторон окружен предателями. Мы вернемся в Англию, там мирно и спокойно.
— А что будет с Нормандией? — спросила королева.
— Она достанется Филиппу, но ненадолго.
Изабелла молчала.
— Что ты на меня так смотришь? — взорвался Джон. — Ты такая же, как все остальные. По-твоему, это я во всем виноват.
Изабелла по-прежнему молчала, и он с силой тряхнул ее за плечи.
— Говори, черт бы тебя побрал!
Она смотрела на него без страха.
— Если бы вы больше интересовались войной…
— Это ты виновата, а не я. Ты приковала меня к своей постели.
Изабелла рассмеялась:
— Что-то я не вижу цепей.
— Ведьма! Ты меня околдовала!
— Нет, милорд, вас околдовали и сковали цепями собственные аппетиты.
— А ты их подпитываешь!
— Таков мой долг.
Джон, не выдержав, рассмеялся, а Изабелла подумала, что на его месте Юг вел бы себя иначе.
— Уедем в Англию, — сказал король. — Заведем детей. Народ будет доволен. Пора тебе рожать сыновей.
— Я готова.
— Подальше из этого проклятого места. Я сыт Нормандией по горло, хочу назад, в Вестминстер.
— Когда мы отплываем?
— Вещи я уже отправил. На рассвете, пока все спят, потихоньку уедем и мы.
— К чему такая таинственность?
— Чтобы не слушать их упреков. Маршал считает, что я должен остаться здесь и биться с врагами. Должно быть, бурчит себе под нос, что на моем месте Ричард поступил бы именно так.
— Я буду рада уехать отсюда.
— Да, уже давно пора. Когда падет Гайяр, Руан долго не продержится.
— Вы хотите сказать, что в этом случае нам лучше находиться отсюда подальше?
— Вот именно. Так что пора в Англию.
Наутро обитатели замка проснулись и увидели, что ни короля, ни королевы нет. Вильям Маршал объяснил, что Джон отправился в Англию вести переговоры с тамошними баронами — они должны собрать войско, дабы спасти Нормандию.
Но никто не верил, что король вернется. Раз уж он взял с собой королеву, значит, ищи ветра в поле.
Вскоре замок Гайяр сдался, теперь ничто не могло спасти Нормандию.
Королева Альенора, по-прежнему коротавшая дни в аббатстве Фонтевро, почувствовала, что теперь ее конец действительно близок. Она прожила на свете восемьдесят два года — невероятно долгий срок. Мало кому удается прожить на свете столько лет. Альенора сполна насладилась жизнью, родила много детей. Она часто вспоминала минувшие годы, мечтала о том, чтобы снова стать молодой, но не жаловалась и не роптала — что ни говори, жизнь удалась.
Ей так и не удалось полностью отрешиться от внешнего мира, как подобает монахине. Семью из сердца не выкинешь, говорила себе королева. Нужно же знать, как там дела у родных, иначе не будешь знать, о чем молиться.
После смерти Ричарда Альенора так и не оправилась. Прошло пять лет, а королева все еще скорбела. Ричарда она любила больше, чем других своих детей. Он был прирожденным королем, щедро наделенным всеми королевскими достоинствами. У него был только один недостаток — Ричард не любил женщин, а потому не смог произвести на свет наследника. Часто вспоминала Альенора и бедняжку Беренгарию, жизнь которой была так мало похожа на жизнь Альеноры. Как она там? Вспоминает ли дни, когда вместе с Джоанной находилась в Святой Земле? Смерть Джоанны была для Беренгарии тяжким ударом.