Хотя голос Вейгелы звучал ровно, все присутствующие уловили в нем тонкую насмешку, но не поверили ей, по-прежнему видя перед собой ребенка, росшего на их глазах.
– Что же вы молчите? – поторопилась сказать Вейгела, видя, что Катсарос готовится взять слово. – Расскажите, почему вы самовольно вернулись без разрешения Хрустального дворца? Кто вас отозвал?
– Принцесса, мы услышали, что в Аксенсореме беда, и что вы…
– Вы медики? Лекари среди вас есть? – давила Вейгела. – Алхимию вы практикуете? Больного от здорового отличить можете? Чем же вы хотите помогать Гелиону?
– Ваше высочество правы, мы всего лишь государственные мужи и практической помощи болеющим не окажем, но все-таки мы имеем некоторый опыт в управлении государством. Он будет неоценим для вас.
– Так же, как неоценим был ваш опыт для моего брата? Кстати, где он?
Советники разом упали на колени, не выдержав напряжения, искрившего в воздухе. Только Председатель остался стоять.
– Принцесса, прошу вас выслушать, – попросил Катсарос.
– Ты тоже.
– Что тоже?
– На колени, – велела Вейгела. Катсарос продолжил стоять, растеряно оглядываясь на членов Совета, и только скрежет стали, с которым железные наручи одного из стражей проехались по нагруднику, вернул его голове ясность, но он все также отказывался подчиниться. Тогда Вейгела поднялась с трона и громко крикнула: – Старшая принцесса велит тебе встать на колени!
Ее голос, вознесшись к сводам потолка, разбился, и осколки крика со звоном осыпались вниз. Катсарос снова услышал, как позади него скрипит и требует подчиниться сталь. Перебарывая себя, он опустился на колени. Волнение стражников утихло.
– Говори так, – продолжила властным голосом Вейгела, возвращаясь на место. Теперь, когда она удостоверилась в верности стражей, зачарованных на крови Фэлконов, когда своими глазами увидела, как они, истуканы, всегда казавшиеся ей пустой скорлупой воинских доспехов, отходят от стен и сдвигаются вокруг Катсароса, ожидая ее приказа, она почувствовала уверенность и силу. Совет мог предать королевскую семью, но пока за ее спиной стояла армия, никто из них не осмелился бы ослушаться.
– Ваше высочество, вы!.. – Катсарос покраснел от унижения. За двадцать лет службы в Совете его еще никто не опускал так низко. Стыдно было не столько стоять на коленях, сколько быть опущенным на них ребенком. Но исправить положение Катсарос мог, лишь начав говорить. – Мы прибыли в Рой с королем, но на приеме у императора случился инцидент, и короля забрали.
– Что за инцидент?
– Небольшая ссора между королем и императором. Вы знаете вашего брата, он еще совсем юн и так вспыльчив. Вы не в пример рассудительнее его…
– Что они потребовали? – перебила Вейгела, прерывая начавшиеся мадригалы, в которых так преуспели аксенсоремские дипломаты.
– Они хотят, – здесь уже Катсарос сам себя оборвал.
– Ну? Говори!
– Они… Император хотел породниться с королевской семьей Аксенсорема.
– Династический брак? – удивилась Вейгела. Это предложение было столько абсурдно, что даже позабавило ее. – Мне предлагают супруга?
– Нет, ваше высочество. Требование императора обладало более точной формулировкой.
– Какой?
– Император хотел взять в жены… вашу мать.
– Исключено! – воскликнула Вейгела, ни секунды не раздумывая. – По его приказу убили королевского супруга! Это все равно, как если бы Август убил его сам! Будь у этого человека понятие о чести, он бы и думать об этом не смел!
– Мы ответили резким отказом, ваше высочество, и продолжили вести переговоры, – возможно, отказ Катсароса был менее резким, чем он о том говорил, но все-таки это был отказ. – Но на наше счастье император Август вскоре скончался. Долгие месяцы мы…
– Что предложил новый? – обрубила Вейгела. Ей было хорошо известно, как красиво и долго могут рассказывать дипломаты и советники о своей работе, – все детство она провела в тронном зале подле матери, встречавшей гостей, – и как после этого рассказа наступает быстропроходящее чувство насыщения, которое, отступив, оставляет ощущение пустоты и обмана.
Вейгела махнула рукой, и советники поднялись. Она указала на дверь. Все вышли, оставив в тронном зале лишь ее, Катсароса и Линоса, державшегося позади трона.
– Император Эмир хочет жениться на вашей тетушке, герцогине Песчаных дюн, принцессе Глории.
Вейгела прикрыла глаза. Уже давно неферу не брали себе в спутники людей с западных берегов Валмира и на то были основания, казавшиеся им довольно серьезными. Во-первых, все они были воинственны, жестоки и хитры – три качества, которые вместе с порохом закладывают в бочку политики. Во-вторых, они были совершенно различны по менталитету: красота, чистота и гармония, в достижении которых аксенсоремцы видели высочайшее предназначение человека, резко отличалась от жадности и продажной алчности, пропитавших все помыслы валмирцев. В-третьи, неферу не любили Рой, занимавший большую часть западных берегов, за его агрессивную политику и дипломатические махинации. Аксенсоремцы были предельно честны и просты в своих межгосударственных договоренностях, тогда как Рой всегда мудрил, используя двузначные устаревшие фразы, не имевшие в словарях ни точности, ни конкретики. Теперь же, после войны, нелюбовь превратилась в ненависть, и вступить в брак с кем-то из них было все равно что оскорбить память жертв войны, своих собственных родителей, всего своего рода!