Она спрыгнула вслед за Евой. Ева даже не спрашивала. Клэр предположила, что ей это и не требовалось.
Они продолжали идти. Еще пять резервуаров, некоторые закрытые, некоторые открытые.
Ничего.
Драугов, к счастью, нигде не было видно. Возможно, Майкл был прав. Возможно, они проигнорировали людей в пользу погони за Майклом…
— Вон там, — прошептала Ева. — Смотри.
Майкл. Он был снаружи за бассейнами, перебегая между помостами, и бассейны сгибались, скручивались, дрожали.
Драуг следовал за ним, но он продолжал играть с ним.
— Мы должны идти быстрее, — сказала Клэр. — Пошли. — Она добежала до следующей лестницы и посмотрела в бассейн.
Мертвое лицо посмотрело на нее, глаза бледные и слепые в тусклом свете.
Она закричала, и ее крик эхом отразился в темноте, громко, как сигнал тревоги, но ее это не волновало, потому что, о Боже, она ошибалась…
— Двигайся! — кричала Ева ей в ухо. Она поднялась следом за ней, обвив талию Клэр рукой. — Давай, спускайся! Сейчас!
— Он мертв, — прошептала Клэр. — О, Боже, Ева…
Ева сглотнула, явно собираясь с духом, и перевела взгляд на мертвое лицо в бассейне. И затем она сказала:
— Это не Шейн.
— Но… — поднялся пузырь надежды, хрупкий как стекло. — Ты уверена…
— Я уверена, — сказала Ева. — Это не он. Пойдем. Мы должны двигаться дальше. Если они не услышали…
Они спрыгнули вниз, приземлившись с одновременным ударом об металлическую решетку, и направились к следующему баку.
Но впереди зарябила темнота.
А потом белое лицо появилось из этой черноты, глаза, которые не были глазами, рот, который двигался неправильно. Это был не человек, за исключением случаев, когда она смотрела на него прямо.
Магнус. С ним были и другие, но она точно могла сказать, когда это был именно он — остальные выглядели как плохая ксерокопия. У них не было той же самой… плотности.
Магнус сказал:
— Ты. Девушка с ясными глазами.
— Да, я. Ты хочешь меня, — сказала Клэр. — Потому что я могу сказать, кто ты. Всегда могла. Я просто не знала этого. Отдай Шейна, и ты сможешь забрать меня.
— Дитя, — он почти мурлыкал. — Я могу забрать тебя в любом случае.
Лицо Магнуса исказилось в нечто чудовищное и злое, и она ничего не смогла с собой поделать — она закричала, и все остальные скопировали его, как отражение, потому что все они были его осколками и фрагментами.
Они были связаны друг с другом, и каким-то образом это имеет жизненно важное значение, но у нее нет времени, чтобы думать об этом.
Она выстрелила в него.
Дробовик ударил ей в плечо, а едкий туман от пороха накрыл ее, но было слишком поздно; он прочитал ее намерения и растворился в других, и те, кого задело, не были им, не были их хозяином.
А потом он ушел, просачиваясь сквозь решетку.
— Время истекло, — сказала Ева. — Теперь мы должны найти Шейна.
Глава 9
Шейн
Я почти ушел. Я мог чувствовать это сейчас, как мое тело ощущалось легким и странно пустым, как болели мышцы. В голове стучало все тяжелее и быстрее — пониженное давление, поступало меньше кислорода туда, куда нужно. Вода (на самом деле не вода) вокруг меня была тускло-темно-красной, и это напомнило мне об ужасных вещах, об открытии двери ванной комнаты мотеля, ванны и слабого белого лица моей мамы, и цвета водянистой крови вокруг нее. Я внезапно вспомнил, что она была в одежде. И она не заполнила ванну полностью, только наполовину.
Я думал об этом слишком много, потому что это начало становиться реальным, как те фантазии, которые я уже отклонил. Внезапно я оказался там, стоящим на холодной плитке, уставившись на мать и ее бумажные открытые веки, ее глаза были цвета воды со льдом, когда она сказала:
— Если ты уйдёшь, то не будет так больно, дорогой. Клэр за тобой не вернется. Никто никогда не вернется за тобой.
— Мама… — прошептал я. Это был ее голос, точно такой же, как я помнил… печальный, тихий и разочарованный. Возможно, немного испуганный. Большую часть времени мама боялась. — Мама, прости, я не могу просто сдаться.
— Ты не можешь сделать большего, Шейн, — сказала она. Он казался добрым, тот голос, но это было не так. — Ты не мог спасти меня. Ты не мог спасти свою сестру. И ты не можешь спасти себя. Уже слишком поздно для тебя. Ты должен уйти, потому что это — единственная вещь, которая сейчас поможет остановить боль. Я — твоя мать. Я не хочу видеть, как ты страдаешь.
— Клэр вернется за мной.
— Клэр тоже мечта. Она никогда не любила тебя. Никто никогда на самом деле не любил тебя, сладкий. Ты просто не создан для этого. Почему хорошая, умная, симпатичная девушка как она захочет тебя? Ты придумал это, как и другие глупости: свадьбу, маленького ребенка, счастье. Потому что этого никогда не будет, сын.