— Ну, что ж, Олег, я так же присоединяюсь к версии о том, что этот маньяк приезжий, — начал рассказ Юрий. При этом он морщился, но не от того, что эта тема была ему неприятна, просто у него по-прежнему болела голова. — Вы исходили из того, что платформа, рядом с которой убивали женщин, находиться на окраине города, в районе новостроек. Все убитые возвращались из Железногорска либо с работы, либо с учебы. Убивали их в этом леске, буквально в ста метрах от железной дороги, и в трех ста от домов. Поэтому у вас было предположение, что он, маньяк, ехал вместе с жертвой, выбирал ее, и после этого уже душил. Но я обратил внимание на другой фактор. Через полчаса после прихода этой электрички идет другая, так же «рабочая», но идет она только до Кривова, это у ней конечная остановка. Теперь смотрим сюда.
Юрий обернулся к нарисованному вчера плану.
— Вы сказали, что эта тропинка ведет в город. А вот эта — на завод «Синтезспирт». Тут они сходятся, и тут же, в радиусе ста метров, происходили все убийства. Никто из жертв не прошел дальше этого перекрестка, в сторону многоэтажек. Я вчера весь вечер просидел на телефоне, и узнал, что за полчаса до прихода первой электрички на этом заводе кончается смена. Кажется все просто. Десять минут на то, чтобы помыться и собраться, десять минут — чтобы дойти до платформы, встретить студенток, задушить, и уехать к себе в Кривов. Но, один мой знакомый работал там, и сказал, что они на самом деле еле успевали на эту электричку. А некоторые, как он там сказал — аппаратчики, совсем не успевали.
Ольга заметила некоторый скепсис на лицах торских коллег. Но Юрий продолжал.
— Это подтверждает еще один факт.
Он подошел к стенному календарю, и начал методично помечать некоторые даты.
— Это числа, когда произошли убийства. А эти недели пусты.
Он вычеркнул карандашом эти недели.
— В эти недели он был на второй смене, с девяти вечера до девяти утра, и, значит, ни как не мог убивать.
Этот аргумент перевесил чашу скепсиса торских оперов в сторону понимания.
— Да, красиво получается. Выходит, нам надо проверить одну только смену завода, и людей, кто работает на нем из Кривова? — спросил Олег.
— Да, именно так.
— А почему он последние два месяца перестал это делать? — спросил другой опер.
— Может — уволился, может — заболел, — предположил Юрий. — Хотя они после такого не уходят, это втягивает как наркотик. Я так думаю, это человек средних лет, неженатый, скорее всего — простой работяга.
— А почему средних лет? — спросил самый молодой из оперов.
— Потому что молодежь и стариков у нас берут на работу с неохотой.
— А почему неженатый? — спросила уже Ольга.
— Тогда бы он спешил успеть на первую электричку. А он едет на второй. Ты бы стерпела, что бы муж твой возвращался позже, чем он может?
— Конечно, нет. А почему он работяга, а не, допустим, начальник смены? — еще раз не поверила Ольга.
— Потому что начальство такого ранга, начиная с мастеров, приезжает и уезжает домой на своих машинах. Я узнавал. Понятно, Ольга Леонидовна?
— Понятно, Юрий Андреевич.
Астафьев обернулся в сторону оперов.
— Так что совет мой просто: попробуйте проверить работников этих вот смен. Он должен быть из Кривова, и сейчас не работать по каким либо причинам.
— Хорошо. Спасибо вам, Юрий Андреевич.
Олег встал.
— Здорово вы нам работу облегчили. Мы за эти полгода весь район тут перерыли: студентов, рабочих, всех, кто ездит на этой электричке. И — ничего похожего. А тут фронт работ — человек пятьдесят, не больше.
Опера по очереди пожали Астафьеву руки, забрали свои бумаги и ватман Юрия, и ушли. Самый молодой до самого порога косился в сторону Ольги, настолько его поразила ее знойная красота.
— Ну, ты монстр, Астафьев, — призналась Ольга, когда дверь за ними закрылась. — Я тобой горжусь.
Юрий отмахнулся.
— Да, рано еще гордиться. Вот поймают они его, тогда и я скажу, что я гений.
Говоря эти слова, Астафьев морщился.
— Что, голова все болит? — обеспокоилась Ольга.
— Да.
— Все, поехали!
— У меня сейчас должен подойти…
— Никаких должен! Поехали!
— Но это главный инженер завода…
— Цымбалюк пусть с ним разбирается.
Ольга все-таки уволокла Астафьева в психдиспансер. Народу в кабинет нужного им доктора в это время было немного, так что они решили вполне официально подождать своей очереди. Все это время Ольга тихо расспрашивала Юрия про доктора, у которого они собирались приниматься.
— Она замужем, эта твоя Влада?
— Да, давно, чуть ли не со школы вышла замуж за одноклассника.
— Дети есть?
— А как же. Ребенку лет семь уже.
— А ты откуда знаешь, сколько ему лет? Твой, что ли?
— При чем тут мой? Видел их как-то на улице, Владу с дочкой. Да и мужа я ее знаю. Хороший парень, в налоговой служит.
Минут через двадцать подошла их очередь. Увидев входящих, сидящая за столом молодая женщина сильно удивилась. Ольга же сразу оценила белые, явно крашеные волосы, красивые глаза, правильные черты лица и достаточно мощную фигуру доктора. Она тут же решила, что мимо такой красивой женщины такой бабник как Астафьев пройти просто не мог.
— Ба, какие люди! Вы что, в очереди сидели? Юра?! — Спросила Зарецкая.
— Ну да, — признался Юрий.
— Зачем!? Вот, надо было вам еще время терять. Там есть еще кто?
— Нет.
— Слава богу! Хоть поболтаем вволю. Юр, познакомь меня со своей дамой.
Дама решила взять инициативу в свои руки. Хоть ревность буквально сжигала ее изнутри, она старалась говорить спокойно.
— Ольга Малиновская, прокуратура.
— Влада Зарецкая. Рада, наконец, познакомиться. Наслышана про вас.
— О чем именно? — спросила Ольга.
"А то, что такого кобеля как Юрка приручила. Это много значит", — размышляла про себя Влада.
"Поди, жалеет, что теперь я Юркой командую, а не она", — в свою очередь думала Ольга. Но вслух и доктор, и следователь говорили совсем о другом.
— Ну, как же! Вы же вчера тут нашего главного трясли. Самсоныч потом весь день не в себе был. Вы что, по этому же делу ко мне?
— Нет, нам вот Юрия надо как-то подлечить.
— А, что такое? Крыша поехала? Это мы на раз залатаем, у нас как раз рубероид завезли, пристрой покрывать, — засмеялась докторша.
Но, в два голоса рассказав обо всем происшедшем в кабинете Астафьева, они изрядно взволновали и врача.
— Вот сука! — Возмутилась Влада. — Так она кто, эта самая Зубаревская, цыганка?
— Отец цыган, мать русская.
— Но воспитывал ее кто — табор?
— Ну да.
— Ну, вот и все понятно! Это все их повадки, чисто цыганские. Ты говоришь, Юр, она какую-то хрень понесла?
Юрий сморщился, припоминая.
— Ну да, там, ересь какая-то: "Будешь один, и не кому будет стакан воды подать…"
— Ну, все-все понятно! Это даже не гипноз, это скорее НЛП, — вынесла вердикт Влада.
— Как это? Это что? — не понял Юрий.
— Нейролингвистическое программирование. Самый распространенный метод наших цыганок, этих, ворожей. Почему народ им деньги отдает? Все знают, что нельзя с ними говорить, а все равно попадаются. Вот эта ритмическая основа их разговора ведет к тому, что у человека как бы отключается кора головного мозга, и он уже действует как во сне. Выполняет все команды цыганки, отдает деньги, приводит домой, там все отдает, что может.
— А почему у него сегодня так голова болит? — спросила Ольга
— Не сегодня, — поправил Юрий. — Вчера еще все началось. Как раз после ухода Зубаревской.
Влада круто подняла одну бровь, хмыкнула.
— Да, а это тоже интересно. Не должно такого быть. Хотя — кто знает. Я в этом не специалистка. Надо тебя Самсонову показать. Он в этих делах ас, не то, что я.