Снаружи донеслись неясные голоса. Андрей прислонился ухом к фанерной переборке. Сперва ему не удавалось как следует разобрать, кто и о чем говорит, но вдруг слова зазвучали яснее. Кто-то прошел в гостиную и не посчитал нужным притворить за собой дверь...
В просторной и светлой комнате за большим, обильно накрытым столом, невидимые Андрею, заседали пятеро мужчин. Три армянина — члены оперативного штаба АСАО (Армянской секретной армии освобождения) и двое посторонних — адвокат Золотцев и временно исполнявший обязанности начальника Придонского арсенала майор Российской армии Мудрак. Обсуждался вопрос о снабжении боевиков АСАО оружием и боеприпасами.
Во главе стола сидел седовласый Акоп Галустян — начальник особой группы Центрального штаба АСАО, властный и убежденный борец за Великую Армению в границах от Черного моря до Каспия, от реки Куры до рек Евфрата и Тигра. В недалеком советском прошлом председатель райпотребсоюза, Акоп Галустян сколотил миллионный капитал и с острой горечью ощущал, насколько сильно принадлежность к компартии мешала ему стать тем, кем позволяло стать огромное денежное состояние. Акоп одним из первых оценил смысл горбачевской перестройки, сделался яростным ее сторонником и защитником. Он быстро понял, насколько важно в новых условиях дать родному народу войну, чтобы тот подольше не разобрался, что теряет.
Найти повод и место для войны оказалось совсем несложно. Теперь, когда кровь пролилась, Акоп с его связями, напористостью и большим умением вкладывать в дело деньги, а вложив, извлекать из дела прибыль, оказался при АСАО человеком незаменимым. Он доставал оружие и богател при этом. Ведь только наивные люди думают, что война разоряет всех. Нет, умным она позволяет процветать и богатеть. Дуракам, поскольку их большинство, конечно же достаются шишки. А как иначе, милые господа?
— Что тебе теперь мешает, майор? — спросил Акоп, обращаясь к Мудраку. — Буракова, как ты хотел, убрали. Второй тоже у нас. Уберем. Деньги для тебя готовы. Где оружие? Мы можем взять его завтра.
— Завтра не выйдет. Нужно не меньше недели, чтобы ослабить режим.
— Режим-прижим, — сказал Радамес Балоян, тот самый, которого видел Андрей, — кривоногий, длиннорукий. — Дай мне план базы, я возьму оружие сам, без твоей помощи.
Радамес в свое время около года учился в Тбилисском военном училище, был оттуда изгнан за неуспеваемость и теперь в АСАО считался крупным военным специалистом. Во всяком случае, в своем кругу его называли «полковником Радамесом» или просто «полковником».
— План я тебе нарисую хоть сейчас с закрытыми глазами, — сказал Мудрак.
— С закрытыми не надо, — скрипуче засмеялся Акоп. — Ты лучше закрой глаза, когда деньги будешь считать.
— Не нравится мне все это, — угрюмо заявил Радамес. — Платим, платим... Зачэм платыт? Пойдем и возьмем.
Мудрак засмеялся:
— Это на базаре можно схватить огурец и убежать. У Буракова солдат учили на совесть. Наша охрана не бабки с базара. Они отлично обучены. Хочешь проверить? Попробуй в течение недели проникнуть на территорию. Хоть тайно через заборы, хоть вооруженным налетом. Я готов подождать. Но когда у тебя ничего не выйдет, ты мне заплатишь на двадцать процентов больше, чем я прошу сейчас. На инфляцию.
— Э, полковник, оставь, — сказал устало Акоп. — Тут уж пробовали их щупать. Мудрак прав. Кроме потери времени, ничего не получим. Надо платить.
— Видишь, что говорят умные люди? — произнес Мудрак.
— Бери деньги, — сказал ему Акоп. — И веди моих людей к себе. Прямо сейчас.
— Нет. — Голос майора звучал твердо, уверенно.
— Почему? — вскинулся Радамес, и вопрос его прозвучал: «Па-чэ-му?»
— Тебе жить надоело? Учти, порядки, которые нагородил Бураков, за два дня не изменишь. Отменю я строгий режим, сразу найдутся такие, кто стукнет об этом наверх. Это только кажется, что большевики исчезли. У меня их сколько угодно... Патриоты хреновы!
— Что предлагаешь?
— Надо достать грузовик-фургон. Сделайте на борту надпись «Горводопровод».
— Зачэм?
— На нашей территории есть водонапорная башня. Принадлежит городу. Твоим людям надо будет поездить к ней дня три-четыре. Как бы для ремонта. Караул привыкнет, и я прикажу пропускать вас без формальностей. Самое трудное во всем этом — достать машину...
— Слушай, Мудрак, — прозвучал насмешливый голос Акопа. — Ты нас за кого держишь? Это трудности, да?
— Ой смотри, будь осторожен!
— Испугался, да? Не бойся. Мне председатель горисполкома свою «Волгу» отдаст. Не веришь? Адвокат подтвердит...
Кто-то тяжелой поступью прошел мимо кладовки и плотно притворил дверь в гостиную. Сколько ни прислушивался Андрей, услышать ему больше ничего не удалось. Постояв еще немного, он сел на пол и положил голову на колени.
— Выходы!
Дверь распахнулась, солнечный свет ударил в глаза.
— Нэ сдох? — спросил Радамес, перекатив круглую голову с плеча на плечо. — Нычего, все впереди.
— Убью его? — не скрывая злости, спросил Хачатур, стоявший за спиной «полковника». — Он заслужил.
— Нэт. Лейтенанту смерть будет подарком. Он мне пока нужен живой и здоровый. Я его потом поджарю. Живьем. — Радамес распалялся, наливаясь злобой. Глаза сузились, лицо покраснело. — Как барана. На большом огне...
Хачатур зло засмеялся:
— Жарить нельзя. Вся область соберется. На запах. Подумают — в магазины завезли баранину...