- Звезда моя, Роксана, - граф не отрывал от нее восхищенного взора. - Твоя мать была брюнеткой...
Он угадал и она шумно вздохнула.
- ...и тогда я думал, что это совершенство. Но сейчас я склоняюсь к другому мнению. И потом, когда она надевала это платье - кружева скрывали то, что подчеркивают у тебя. Я без ума. Ты можешь быть уверена, - он наклонился к ней и она отшатнулась, - я позволил твоей матери уйти - с тобой я поступлю по-иному.
Роксана хотела попросить объяснений, что значит это 'по-иному' и стоит ли этого бояться, но граф галантно усадил ее за стол.
- Граф, простите, - несмотря на обращение, Леон не отрывал от Роксаны остановившегося взгляда.
- Ты что-то хотел спросить, Леон? - Бертран улыбался и его улыбка напугала Роксану.
- Я хотел бы спросить, чем мы обязаны такому радушию?
- Разве простое гостеприимство стало чем-то из ряда вон выходящим?
- Но... Война...
- Война. Все списывают на войну. Удобно. Раньше списывали на Истину - тоже удобно было. Теперь на войну.
Бертран махнул рукой и появился слуга. Понес к столу роскошное блюдо, на котором источал аромат огромный кусок пряного мяса. Роксана подцепила ножом отрезанный ломоть больше для приличия: ни о каком аппетите не могло быть и речи, стоило поймать взгляд графа, трепещущий, как пламя свечи.
- Но, граф, - упрямо продолжал Леон, рассматривая в тарелке приправленное специями мясо. - Как вы смогли оставаться в стороне от того что касается... всей страны?
- О какой стране ты говоришь, Леон? - улыбался граф. - Разве страна не умирает вместе с героями?
- Я... честно говоря, не понимаю, что вы имеете в виду. Пока жив народ - жива страна...
- Разве? - изогнутые брови взлетели. - Ты путешествуешь по стране, Леон. Народ, о котором ты заявил, жив?
- Я... не знаю, о чем вы говорите... Но за все это время я не заметил и ни одного героя.
- Видишь ли, мой... мальчик... Я могу так тебя называть?
Смущенный Леон кивнул головой.
- Так вот. Герой живет в каждом из нас. Он живет в Роксане, в тебе, в..., - его взгляд остановился на кочевнике, нарочно уставившемся в одну точку. - Да, в каждом. И только от тебя зависит: вырастишь ли ты в себе героя. И потом, кто тебе сказал, что я остался в стороне от военных действий?
- Однако, - Леон замялся, подбирая каждое слово, - мы все сидим за одним столом. То есть, вы ко всем проявили одинаковое радушие...
- Ах, вот ты о чем. Поверь, Леон, перед наступающей Тьмой все равны. И кочевники, и лесные жители, и северяне. Я понимаю кое-что в этом вопросе.
Светская болтовня продолжалась, а у Роксаны кусок в горло не лез. В углах каминного зала, лишенного окон, прятались тени - она боялась туда смотреть. Девушка ясно отдавала себе отсчет, почему сидит за столом Леон, но никак не могла взять в толк, как удалось усадить гордого кочевника? Позже, когда большинство свечей истаяли и свет перестал быть таким ярким, она заметила людей в черном, до того незаметных совершенно на фоне темной, покрытой тканью стены. Безмолвные, лишенные сколько-нибудь запоминающихся черт, они стояли за стулом кочевника и за все время, пока Роксана наблюдала за ними - ни разу не шелохнулись.
- Позвольте, граф...
Нечто большее, чем просто тревога скользнуло в тоне Леоне и Роксана насторожилась.
- ...вы назвались именем Бертрана Дартского...
- Что значит твой намек... юноша? Я и есть граф Бертран Дартский.
- Но ведь граф, - Леон не договорил.
- Рано, - мягко перебил его граф. - Договоришь позже.
Остановившийся взгляд Леона и полуоткрытый рот, в котором застряло так и не прозвучавшее слово, сказали Роксане больше.
Граф не был сумасшедшим, это очевидно. Он...
- Роксана, - Бертран взмахнул рукавами белой рубахи и легко поднялся со своего места. - Только такое имя могла дать тебе мать. Роксана. Она объяснила тебе его значение?