Фаза молча пошел к выходу, выглянул на улицу, впустив в жилище порцию холода. Повернулся ко мне:
— Вика, иди. Тут нет никого. Туалет рядом, метров пять. Только смотри, аккуратней там, все старое, не провались.
***
Вышли под покровом ночи. Полдороги мне казалось, что мы что-то забыли в том доме. Я все время оглядывалась, мой спутник нервничал. Мы словно чувствовали, как приближается что-то недоброе.
И это недоброе не заставило себя долго ждать. Не знаю, как так получилось, но Фаза угодил ногой в медвежий капкан.
Мы только выбрались на открытое место, оставив лес позади, как раздался щелчок и проводник, словно подкошенный, со сдавленным криком повалился в снег. В темноте я видела только черные пятна крови на снегу и безумные глаза Сергея. Он не кричал, только тяжело дышал и сквозь зубы выдавил:
— Палку… Скорее найди палку…побольше…
Я заметалась, лес был далеко за спиной. Было страшно идти назад, страшно бросить раненного человека здесь одного, но выбора не было. Спотыкаясь и падая, побежала по своим же следам к темной стене лесной чащи.
Мне повезло: метров через пятьдесят я споткнулась о железный прут толщиной в палец. Не думая о том, что он может быть заражен, напрочь позабыв о словах Михалыча, что без надобности с земли ничего брать нельзя, особенно железки, я схватила штырь и побежала обратно.
Еще издалека увидела безуспешные попытки Сергея открыть капкан. Он ерзал, матерился в голос и проклинал неизвестного владельца ловушки. При моем появлении мужчина взял себя в руки, насколько это вообще было возможно. Вдвоем нам удалось развести стальные зубья и освободить ногу моего спутника.
Достали аптечку из рюкзака. Кое-как обработали ему раны и забинтовали. Но было понятно: идти Фаза не сможет, как бы он не бодрился. Мы сидели в снегу спина к спине, не зная, что делать. Определить, цела ли кость, на ощупь было почти невозможно. Рана сильно кровоточила, и любое прикосновение вызывало у проводника дикую боль. Он терпел, но было видно, что находится на грани отключки. Я боялась, что на запах крови могут прийти волки. Да и морозило ощутимо.
— Залазь в спальник, — я перебрала в уме все варианты. Этот был, на мой взгляд, лучшим. — Будешь говорить, куда идти.
— Да не дотащишь, милая, ты меня, — Сергей морщился от боли. Но его попытки встать оказались провальными. — Тут километров пять до села еще. Может, и поболе будет.
— Всего пять? Справлюсь, — расстелила на снегу спальный мешок и, расстегнув боковину, пригласила жестом мужчину внутрь.
Когда он забрался в мешок, обратил внимание на прут, которым мы разжимали капкан:
— Ты где его взяла?
— Там, — махнула рукой за спину, уставившись на железную палку. Как я сразу не заметила погнутый желтый треугольник на ее конце со значком и надписью радиация? Счетчик включать было страшно. По спине поползли мурашки. Но, пересилив страх, я нажала кнопку прибора. Излучение, как ни странно, было почти в норме.
Немного покопавшись в своих вещах, нашла небольшую веревку. Продела ее через петлю в капюшоне спального мешка и карабином пристегнула к своему ремню. Так будет легче тащить. Застегнула мужчину в теплый кокон спальника и направилась в сторону Новошепеличей, по пути, который указывал Фаза.
Идти было тяжело. Капюшон так и норовил выскользнуть из руки, мешала перчатка. А без нее — холодно. Я завязала нос арафаткой под самые глаза, от чего выдыхаемый воздух образовывал на ресницах иней. Но, несмотря на мороз, мне было жарко. Водолазка на спине стала влажной. Поэтому останавливаться я боялась. Это самый легкий способ простудиться.
Веревка на карабине тянула пояс штанов. Ноги по колено проваливались в снег. Правда, спальник преспокойно, будто сани, ехал по белоснежной поверхности. В нем мой проводник руководил дорогой и пытался подбодрить меня.
Неожиданно счетчик на груди начал щелкать и попискивать. Впереди показались вышки ЛЭП.
— Вправо! Вправо бери, — крикнул Сергей. — Могильник рядом! Уходи ближе к вышкам!
— Поняла!
Я пыхтела, забирая в правую сторону. Споткнулась и упала. Перевела дух и снова поднялась. Случайно глянула в небо. Такого количества звезд я никогда не видела!
— Небо здесь красивое, — обернулась к проводнику.
— Это не самое лучшее, что тут есть, — отозвался он.
Черная темнота ночи медленно сменялась предрассветными сумерками. Далеко впереди я уже различала первые дома встречающей нас пустой деревни. Прибавила шаг. Сейчас я совершенно не боялась нарваться на патруль или мародеров. Точнее, я просто не думала об этом. В висках, пульсируя, синхронно ударам сердца билось: «Дойти!»