Париться я никогда не любила, поэтому выбрала мочалку помягче и, хорошенько ее намылив, принялась мыться. Какой желанной была эта процедура после стольких дней, когда приходилось обходиться влажными салфетками. Настроение стремительно поднималось. Хотелось петь. Что я и сделала, заведя первую пришедшую в голову песню. Ей оказалась любимая «Алисовская» «То ли про любовь, а то ли про беду». Я негромко пела себе под нос, с удовольствием несколько раз намыливаясь и смывая пену.
Вымыла голову и завязала волосы полотенцем, как чалмой. Быстро перестирала белье и выскользнула в предбанник. Тут, в сравнении с только что покинутой парной, было прохладно. Я моментально нацепила на себя все предложенные Ильей вещи, а именно, зеленые армейские штаны с кучей карманов и майку-тельняшку. Скорее всего, одежду эту он носил еще во время своего приезда в Зону, иначе она оказалась бы мне совсем велика. А так, совсем чуть-чуть. И рост, конечно же, вовсе не мой. Подвернула брюки. Немного посидела на лавочке возле входа в парилку, отдохнула и решила идти в дом, прихватив свои мокрые выстиранные вещи, не оставлять же их здесь, на всеобщее обозрение.
Выглянула в окошечко. Во дворе никого не было. Надела тулуп, поверх полотенца на голове накинула капюшон и открыла дверь. Приятно обдало свежим морозным воздухом.
Не успела я сделать и двух шагов, как слева за спиной, откуда-то сверху услышала голос Черта, который заставил меня вздрогнуть от неожиданности.
— Классно поешь, — обернулась. Сталкер сидел на поленнице возле стены бани с сигаретой в зубах. Щурился от попадавшего в глаза дыма и выбирал дрова посуше, скидывая их вниз.
— Ты что подслушивал?
— Тут слышимость хорошая. Тихо вокруг, — он спрыгнул вниз, собрал дрова и направился следом за мной в дом. — Петь я тоже люблю. Меня тут дедок один так Соловьем-разбойником и кличет.
В доме, по-прежнему, было тихо. Только чайник бурлил и булькал, захлебываясь кипящей водой. Мужчина налил нам по кружке чаю, пока я развешивала свои вещи за печкой для просушки.
— А где твои друзья запропали? — спросила, сняв с головы полотенце и осторожно расчесывая влажные волосы.
— Не знаю. Да придут, куда они денутся. Видела, Пес еле двигается?
— А что с ним?
— Давно по башке не получал, — отмахнулся Илья. — Сейчас придут, поговорю с ним по-серьезному. Только смотри, не вмешивайся, что бы ни случилось, договорились?
— Хорошо.
***
Ароматный чай с плавающими в кружке красными ягодами дарил тепло и уют. Пусть он был почти не похожим на привычный мне, и больше напоминал какой-то не имеющий вкуса травяной настой. На столе в мое отсутствие появилась небольшая банка густого, тягучего, янтарного цвета меда, начатая пачка печенья и конфеты, полученные со станции. Под салфеткой в глубокой тарелке был нарезанный хлеб. А рядом на блюдце тонкие кусочки желтоватого домашнего сыра.
— Молока не было, — мужчина протянул мне ложку. — И сахара у меня отродясь не водится. Вот с медом пей. Это дед Филипп пасеку держит. Мед у него хороший, самую лютую простуду лечит. Потом дом тебе покажу. Будешь теперь хозяйничать в этой берлоге.
— А у тебя тут совсем не по одиноко-мужски как-то.
— Это только кажется, — Черт, как всегда, пил свой чай без ничего. — Сама сейчас увидишь.
Допили странный напиток и, оставив все на столе, отправились с осмотром по комнатам. Их в жилище было три, не считая кухни, где мы трапезничали. Часть большой русской печи, которая занимала значительную территорию кухни, находилась в смежной комнате. Как сказал сталкер, в лютые холода спать можно было прямо на ней.
Здесь же недалеко от печи стояла древняя, времен царя Гороха, железная кровать. Огромный черный сундук, обитый с боков металлическими пластинами, под окошком и небольшой столик рядом с ним.
В следующей комнате был старый, потрепанный раскладной диван, застеленный выгоревшим клетчатым пледом. Какая-то странная конструкция, гибрид комода и секретера. Громоздкая и, наверное, очень тяжелая. Местами облупившаяся от времени темная краска была подреставрирована морилкой. На верхних полках за запылившимися стеклянными дверцами стояла какая-то незатейливая посуда. На одной из дверок многочисленных ящиков висели сложенные пополам камуфляжные штаны.
Комната была светлой и довольно просторной. Выходила на южную сторону, и днем Солнце было в ней полноправным хозяином. На полу красовалась настоящая мечта краеведа — древняя, потрепанная домотканая дорожка. За шкафом обнаружилось большое, немного помутневшее от времени зеркало в замысловатой резной рамке.