За поздним обедом он рассказывал, как попал в эти края и почему остался насовсем.
— Такое тут место, дочка. Оно тянет к себе. Многие, раз побывавшие в Зоне, снова идут сюда. Ловишь их, сдаешь патрулям, отправляешь восвояси, а через месяц, другой смотришь: опять те же самые попались. Я-то сам сюда в 88-м приехал. Командировочным. Работал на АЭС вахтами. Лучевую болезнь перенес. А потом, вдруг, понял, что тут место мое, — он вздохнул. — Вот на себе-то потом и проверишь, как она назад тащит. Сейчас тебе все в диковинку. А же ж, и тут жить можно. Главное, запомни, Викуша, тут много брошенных железяк: машин, техники — обходи их стороной. Фонит сильно. Побросали все это добро после ликвидации, так там же ж и стоит. Где- то мародеры поживились: сняли все, что только можно. Знать бы, где сейчас эти безумцы. Зона таких не прощает... С земли не бери ничего без крайней надобности. Отдам тебе один трофейный дозиметр, береги, как зеницу ока, тут без него нельзя. Так вот, если сигналить начинает, быстро уходи. Фон тут местами ох, какой! — с этими словами Михалыч принес и положил передо мной газетный сверток. — Воду береги питьевую. Ежели колодезную или речную пить придется, то прогоняй через фильтр, что я тебе дал. Кипяти и прибором фон меряй. К берегам, дорогам не выходи, там патрули. Ежели поймают, не убьют, конечно. Штраф выпишут да домой отправят. Главное, на «металлистов» не нарваться. Те отчаянные люди, лютые. Не пожалеют.
Он очень долго и интересно рассказывал, я старалась запомнить как можно больше. Информация была бесценной. Сколько же всего я не знала, отправляясь сюда! Особенно пугала загадочная лучевая болезнь. Я не удержалась и спросила у хозяина кордона, что это за напасть такая.
— Хворь эту здесь почти все перенесли, из нынешних поселенцев. Кто Зону покинул, повымерли все давно, а кто вернулся — живы. Черт вот, тоже, когда здесь объявился впервые, болен был по-серьезному. Хотел умереть здесь в глуши и тишине, затем и приехал. А через год я не узнал его. Возмужал, матерый сталкер стал. А хворь его Зона исцелила. Ты сама у него спроси, коли интересно. И если же ж, у тебя волосы лезть начнут, не паникуй. Зона тебя проверять будет. И лучевой одарить может. Главное, не бойся ничего.
Михалыч говорил о Зоне, как о живом существе. Да и, без сомнения, был твердо убежден в ее одушевленности.
Вечерние сумерки, тем временем, пробрались в дом. Мы присели на дорожку и отправились к знакомому Михалыча — человеку скрывавшемуся за странным позывным Фаза. Единственному близкому к кордону сталкеру, которому страж кордона мог меня доверить.
Часть 3
Дорога через занесенный снегом лес в компании Михалыча была намного легче моего пути на кордон. Мы шли по ориентирам, которые мужчина нашел бы и с закрытыми глазами.
Изредка наш путь пересекали следы зверей. Михалыч увлекательно рассказывал, каких обитателей лесной фауны можно повстречать здесь ночью и в светлое время суток.
Внезапно счетчик, прицепленный у меня на груди, затрещал и замигал. Мужчина схватил меня за руку и рывком сдернул в сторону:
— Ты что ж! Дозу хапнешь! — сокрушенно вскрикнул Михалыч. — Говорил же тебе, если сигналить начнет — уходи! Тут пятно село. Фонит.
— Я не знаю, куда тут можно идти, — я достала сигареты. — Привал?
— Ладно. Кури пока. Вот Чертяка тебе задаст! — мужчина погрозил мне кулаком. — Бессовестная ты. Не стесняешься курить-то?
Я пожала плечами:
— Что такого? Все курят.
— Эх, смотришь на вас, на молодежь, и не хочется в вашу цивилизацию. Вот, ты давеча аппарат в руках вертела. В ваших городах без них никак. А здесь они просто мусор. Ездил я в Киев недавно. Все бегут, спешат. Телефоны у всех. Девки сигарету изо рта не вынимают, тьфу! — Михалыч сплюнул в снег. — И хочется сразу бросить все и бегом назад сюда. В тишь да благодать… Уж не знаю, в какую там сторону у вас прогресс идет. Но что-то не так, по моему разумению. Девчата как мужики, а те на баб похожи...
Что я могла ему ответить. Потушила бычок в снегу и достала бесполезный гаджет из внутреннего кармана куртки, вытащив симку и спрятав ее в кармашек на рукаве. На этом маленьком кусочке пластика осталось все, что теперь связывало меня с внешним миром. Молча подошла к ближайшему дереву и вставила трубку в развилку ветвей.
— Пусть тут висит, — я без сожаления рассталась с телефоном. — Неизвестно, когда теперь он мне понадобится. Да и понадобится ли вообще. — Сделала несколько шагов по направлению к мужчине, когда где-то наверху раздался треск веток. Михалыч только успел крикнуть:
— Пригнись!