— Смотри! — не унимался Михаил. — Что ты знаешь о том, когда больше ничего кроме смерти не ищешь? Когда ищешь ее всеми способами, какие знаешь, и не можешь сдохнуть… А тут, благодетели, бля… — он было дернулся в мою сторону, но дед Филипп вдруг шагнул на него и силой усадил обратно на лавку:
— Ничо тут шереху наводыты, (Нечего тут шороху наводить,) — грозно сказал он, слегка встряхнув Мишку. — Дивка то тоби що зробыла? (Девка то тебе что сделала?)
Сталкера снова начало колотить, так что мне стало слышно как стучат его зубы. Мужчина сжал челюсти и под кожей опять заходили желваки. Он тяжело дышал, но не сопротивлялся. Старик посчитал, что его можно отпустить и набросив ему на плечо поднятую с пола простынь, уселся на свое место, переводя дух:
— Экось я зайшов-то вчасно. (Как я зашел-то вовремя.)
Я сидела и не смела сдвинуться с лавки, словно парализованная только что увиденным. Все это уже когда то случалось и в моей жизни, только деда Филиппа, который бы смог за меня заступиться, тогда рядом не было. Во рту пересохло и нестерпимо хотелось курить. Сигареты лежали перед Псом, но мысль о том, что их у него надо взять просто приводила меня в ужас. Мне было неведомо, что в эти минуты происходило у Мишки в голове.
Будто в сонном параличе, я сидела и во все глаза смотрела на него, искренне желая получить возможность немедленно исчезнуть отсюда.
— Прости, — глухо сказал он, клацая зубами. — Прости. Я только сигарету хотел...
Старик зачерпнул ковшом воды из ведра, что стояло на лавке под печкой и сунул его под нос сталкеру: — На вот, охолонись.
Мишка принял ковш трясущимися руками и сделал несколько больших глотков, после чего сразу же, ломанулся к выходу и чуть не свалившись у дверей, вылетел на крыльцо. Судя по звукам, его начало рвать.
Дед Филипп тут же пошел следом, прихватив с гвоздя свой тулуп и бесхозные драные валенки, стоявшие под лавкой. Я слышала как его голос что-то выговаривал и ворчал в ответ на Мишкино мычание и фырканье.
Спустя минут 20 Мишка, по-прежнему в сопровождении местного старичка, снова показался на пороге. Дед Филипп пропустил мужчину впереди себя и занял свое место у стола.
Казалось, Пса прокрутили в центрифуге, настолько жалким был его вид. Сталкер устало опустился на край лавки у окошка и прислонился спиной к оштукатуренной стене.
— Сестренка, ты не держи зла на меня, — он виновато заглядывал мне в глаза.
А я все сидела, не решалась сойти с места и не знала, что ему сказать. Любые слова сейчас были бесполезны, а кроме того, могли бы легко стать катализатором новой вспышки агрессии.
— Я правда, не хотел. Не знаю, что на меня нашло. Черту бы высказал, было бы понятно, а ты вот под руку попалась, — он вздохнул и закутался в тулуп, который ему видимо дал дед, пока Мишку корежило на крыльце. Тощие ноги торчали из валенок, как две несуразные жерди.
— Там за печкой твоя одежда висит, — только и нашлась что ответить я. — Не ходи ты по морозу раздетым.
Он кивнул:
— Сейчас покурю еще и пойду. Буду дальше в карцере своем сидеть, пока не отпустит, — он вдруг засмеялся, прикрывая беззубый рот ладонью. — Или пока Черт не придет и башку мне не открутит за то, что я тут устроил…
Я не собиралась на него жаловаться Илье, но объяснять и доказывать ему, что-то мне не хотелось. Честно говоря, мне даже просто смотреть на него было страшновато, не то, что пытаться его в чем-то убедить.
Дед Филипп ерзал на лавке. Возможно он давно бы ушел, но присутствие Мишки не давало ему этого сделать. Я же истуканом сидела, боясь пошевелиться — уж больно переменчивым сейчас было настроение Пса. Наконец тот встал и ссутулившись прошаркал к двери, на ходу стащив с себя фуфайку и кинув ее на гвоздь, замотался в свою ветошь и шагнул в дверной проем.
—Ч-чаю? — выдохнула я деду Филиппу.
Он покачал головой и поднялся с лавки:
—Дякую. Додому вже пора. А Илли ты дывысь обовьязково скажи, що дружок його тутось буяныв. А то так прыйде в позаурочный час и хто тебе рятуваты буде? Зрозумила? ( Спасибо. Домой уже пора. А Илье ты смотри обязательно скажи, что дружок его тутось буянил. А то так придет во внеурочное время и кто тебя спасать будет? Поняла?)
Хоть я и не все сказанное им поняла, кивнула, основной смысл его посыла был понятен: Илье надо про то, что Мишка тут истерил рассказать. В следующий раз деда Филиппа рядом может и не быть, как и Ильи, он же сам говорил, что постоянно тут не живет и разные дела его по всей Зоне порой носят. С одной стороны Мишку мне было жаль, но остаться с ним однажды вот так, один на один мне совсем не хотелось. Когда старичок покинул дом, дрожащими руками я наконец-то достала сигарету из брошенной на столе пачки и закурила. Ну и утро у меня выдалось, по-моему чересчур уж бодрое!