Часть 19
Когда вареники перестали помещаться на состоящей из двух скрепленных половин, метровой разделочной доске, хозяйка стала перекладывать их в плоские глиняные миски, чуть присыпая дно мукой. Затем она составила их одну на одну, а верхнюю накрыла крышкой.
— Ось, хлопцы придут, сказаты Моньке, щоб на стрых ( чердак ) отнес. Там заморозок, як у холодылныку. Уси зараз не одолеем. Опосля будемо исты. А ось тут инше зараз зварымо. ( Все за раз не одолеем. После есть будем. А вот тут остальное сейчас сварим ) — бабушка добавила в печь дров и поставила на вьюшку большую кастрюлю с водой.
В этот момент на дворе что-то громыхнуло и раздался заразительный смех Ильи.
— Ось шалопутные, — бабушка выглянула в окошко, выходящее на место работы мужчин. — Вже управылысь и сниг один на одного кидают. Ну-ка клычи их у хату.
Когда я выглянула на крыльцо, Илья звонко хохотал, уворачиваясь от обстрела а Моня, метавшийся вдалеке, словно заведенный, хватал снег и с невероятной скоростью лепил снежки, тут же швыряя их в Черта. Увлеченные метанием снега мужчины даже не заметили меня. И только когда здоровенный белый комок просвистел у меня над самой головой и с размаху влепился в стену, они замерли, увидев наконец, что я безуспешно пытаюсь перекричать их и зову в дом.
Растрепанный, будто воробей после драки, Моня виновато втянул голову в плечи. Наверняка ожидая, что я устрою ему взбучку за чуть не прибивший меня снег. А Черт, улучшив момент, вдруг загреб полные ладони из ближайшего сугроба и закинул все это ему за шиворот.
Моня, будто олень, взвился вверх, и их возня возобновилась с новой силой. Мне было не докричаться до них. Они меня просто не слышали. Ситуацию быстро исправила баба Аня. Она вышла на крыльцо следом за мной, грозно стуча бадиком.
Словно провинившиеся школьники, Илья и его молчаливый друг мигом оказались в доме. Их мокрые от снега куртки тут же были отправлены сушиться на веревки сбоку у печи. Моня пытался пригладить ладонями растрепавшиеся волосы на взмокшей голове, на ходу скинув свитер и теплые носки и раскидав их за печью.
— Ну-ка за стол живо, — скомандовала хозяйка. — Монька, мени допомога твоя потрибна ( Монька, мне помощь твоя нужна ), — она вручила парню несколько мисок с заготовками вареников и отправила его на чердак. — Дывысь у мене, обережно все став, не перекынь. Пивдня робылы. ( Смотри у меня, осторожно все ставь, не опрокинь. Полдня делали )
— Баб Ань, а ты чего не говорила, что у тебя такая книга есть? — Илья стоял в проеме между кухней и комнатой.
— То ж какая?
— А вот, — он вышел к столу и вложил какой-то совершенно невзрачный томик хозяйке в руки.
— Шо? — женщина нацепила на кончик носа очки. — Це Володымыр прывиз. Это его добро. Хочешь, беры да читай.
Книга незамедлительно переместилась Черту в руки. Не выпуская ее и чуть поджав локтем, Илья сложил ладони, будто католик на молитве и чуть наклонившись вперед, коснулся ими лба:
— Баб Ань, вот спасибо, это же крутейшая круть!
В ответ хозяйка только пожала плечами, несильно хлопнула его по лбу и, достав тарелки из невысокого шкафчика, стала накрывать на стол. А когда все было готово, хитро улыбнулась Илье и напомнила про обещание продолжить трапезу после работы:
— Ну що, дороги мои, ось тепер и за слова свои будете видповидь трыматы. Покы не нагодую вас, не выпущу ( Ну что, дорогие мои, вот теперь и за слова свои будете ответ держать. Пока не накормлю вас, не выпущу ), — она скрестила руки на груди, давая нам понять, что все пути к отступлению закрыты. Мы с Чертом переглянулись.
— Моня, ты же понимаешь, что тебе представился шанс спасти двух замечательных людей, — хитро подмигнул Илья пареньку. — Это один шанс из миллиона, дружище! Я надеюсь, ты не подведешь. Иначе нам прямо тут… короче, прям тут и помрем.