Как на плечи мне со спины свалилось что-то большое и тяжелое, швырнув меня лицом в снег и придавив своим весом.
— Тише, Люська! Тише, — слышался надо мной голос лесника. В ответ ему раздавались низкие утробные звуки, похожие на «Мяу», только голос, их произносящий, был совсем не похож на кошачий.
Я боялась пошевелиться, уткнувшись лицом в снег. Наконец, тяжесть с моей спины, в одну секунду оттолкнувшись, исчезла. И, судя по звуку, приземлилась в ближайшем сугробе.
— Вика! Медленно поворачивайся. Не боись. Это Люська, — улыбаясь, сказал Михалыч. — Знакомься. Вишь, красотка какая!
Я медленно поднялась. Прямо передо мной сидела здоровенная рысь. Детский восторг и одновременно с ним ступор накрыли меня при виде этой лесной кошки.
Я стояла, затаив дыхание, и глазела на хищника, прыгнувшего на меня с высоты.
— Да не бойся, — повторил Михалыч. — Ручку-то протяни. Дай понюхать ей. Тогда и погладить можно. А же ж, не укусит. Я ее вот с такого котенка выходил, — он сложил руки лодочкой и показал, какой маленькой была тянущаяся ко мне носом кошка.
Та вдруг издала утробное «мау», от чего я подпрыгнула и одернула руку. Рысь шарахнулась в сторону.
—Ну-ну, стой, Люська! — мужчина вытянул руки вперед и поманил ее к себе. — Иди-ка сюда. А шось я тебе припас…
Пока он возился с кошкой, я присела на корточки, прислонившись спиной к дереву. Огляделась. Вокруг, куда ни кинь взгляд, непроходимая чаща. Куда тут идти? Вот это был бы сюрприз мне на голову, пойди я дальше одна.
Михалыч, тем временем угощавший рысь припасенными гостинцами, повернулся ко мне:
— Да ты подь сюды, — улыбаясь, позвал он. — Или каждый день ручную рысь видишь в своем Брянске? Она меня тут всегда встречает. Я же ж и гостинчик ей спецом взял. Черт эту кошку обожает просто. Вот котенка ему подарю, как народятся.
— А зачем он ему? — удивилась я.
— Смотри, ему только не проболтайся, — хохотнул страж кордона. — Чай, он-то не знает об этом. А же ж больно Люська ему по нраву. Тут с подарками туго, сама понимаешь. А иногда поводы бывают. Да и ему приятно будет.
Осмелев, я дотронулась до густого упругого меха. Рысь, действительно была ручной, словно обычная домашняя кошка. Она обошла меня вокруг, потерлась головой о мои ладони. И даже мурчать умеет, совсем как любая Мурка, только басом.
— Как же она тут живет? — я гладила ластящуюся рысь, чесала ей за ухом и чувствовала восторг. Захватывающий, по-настоящему детский, распирающий от впечатлений.
— Да как? Так же, как другое зверье.
— А радиация?
— Этого не знаю, дочка, — Михалыч обтер руки снегом. — Может, им не страшна эта радиация. Тут раньше столько зверья не было. Волков, тех так вообще отстреливали регулярно. А сейчас природа буйствует. Ушли люди — звери их место заняли, — он жестом пригласил меня идти дальше. — Это, может, только для человеков радиация опасна. Людям-то тут никак нельзя. А им, — он кивнул на Люську, — может и на пользу идет.
Рысь еще несколько сотен метров сопровождала нас, идя неподалеку. Потом перебралась на деревья и некоторое время я слышала ее прыжки у нас за спинами.
Во время следующего привала откуда-то издалека ветром до нас донесло вой. Михалыч проверил ружье, наказал не паниковать и, случись что, делать все, как он говорит. Мы быстро допили травяной чай из его термоса и снова двинулись в путь.
Часть 4
Несмотря на опасения, до жилища нужного человека мы добрались без приключений.
Лес постепенно кончился, и мы брели по пустынному снежному полю. Ветер усиливался, постепенно начиналась метель.
Я натянула арафатку повыше на нос. От долгой ходьбы ноги гудели. Да еще и рюкзак за спиной тянул вниз. Хотелось сесть и не двигаться. Я остановилась.
— Ну-ка, не останавливайся, — скомандовал мой спутник. — Еще трохи осталось, и на месте будем.
— У меня сейчас ноги в узел завяжутся, — заныла я.
— Дойдем, тогда и отдыхать будешь. Фаза, небось, сидит там один кукует, бессонницей мучается. То ж он обрадуется.
— Почему Фаза? — не удержалась я.
— Он на АЭС электриком работал. Вот как-то и прилипло к нему это имено. Он мужик добрый.