Я старалась занять себя какими-то делами по дому, чтобы не думать о плохом, но мысли неизбежно возвращали меня к размышлениям о судьбе Мишки. Но о разговорах на эту тему с Ильей не могло быть и речи. Он вообще ходил и молчал. Был мрачен и раздражителен. На автомате садился за стол рано утром, быстро закидывал в себя содержимое тарелки, запивал привычным кипятком и больше не появлялся в доме до вечера. А к еде до следующего утра больше не притрагивался. Казалось, что сейчас с Моней даже легче о чем-то договориться, чем с Чертом. Но Моня за все эти дни заходил всего пару раз. Приносил все то же козье молоко, которое я не пила и тут же тихо исчезал. Я чувствовала себя настолько лишней, что сама была готова уйти куда угодно. Тем более, это из-за меня Пес оказался заточенным в бане, а не остался в доме под присмотром Ильи. И виноватой в случившемся я чувствовала только себя.
В который раз я прокляла все на свете. И неудачное стечение обстоятельств, забросившее меня на Камвольный комбинат и сделавшее свидетелем преступления. И мою глупость, по которой я согласилась сбежать в Зону отчуждения от искавших меня в Брянске полицейских и убийц.
Увы, случившееся изменить уже невозможно. И как-то повлиять на настоящее я тоже не могла. По-крайней мере, я не знала никаких способов сделать это. От безысходности сидела и пыталась читать книги, которые были в доме. Все они для меня были скучными. А мысли с чтения постоянно перескакивали на проблемы насущные и на ситуацию, заложницей которой я стала.
Принесенная Ильей от бабы Анны книга была одной из подобных. Невероятно занудной, с множеством сносок и пояснений на страницах. Называлась она “История Ацтеков”. И я искренне недоумевала, чего такого привлекательного нашел Черт в этом унылом издании сороковых годов. Едва начав ее читать, я тут же отложила пыльный фолиант. Такое только при бессоннице годится, чтобы наверняка заснуть.
Даже приближающийся новый год совсем не радовал, да и совсем не было ощущения этого близкого и очень любимого мною праздника. Не повлияла на настроение даже высокая, почти до потолка, елка, которую притащил Илья и оставил в углу моей комнаты накануне.
Сегодняшним утром я обнаружила на кухонном столе чуть примятый, пыльный короб, размером с небольшой старый телевизор. Ящик этот занимал добрую половину столешницы, так что пить свой утренний чай мне пришлось на самом краешке. Что находится в коробе я смотреть не стала, хоть и было очень любопытно. Почему-то казалось, что там какие-то личные вещи Черта. Даже закралась мысль о том, что Илья хочет съехать куда-то подальше от меня. Благо в деревушке было еще достаточно свободной жилплощади, которая вполне готова к заселению. Если это тоже из-за меня, то наверное, лучше и правда, подумать о том, чтобы переселиться самой. Не хочется быть лисичкой со скалочкой.
На всякий случай нашла свой вещмешок и покидала в него свои вещи. Их у меня, к слову, практически не было. Только то, в чем пришла. Илья вернулся, как раз, когда я закрывала мешок.
— Ты куда-то собираешься? — заговорил он со мной впервые за всю неделю. — Куда если не секрет? Если хочешь идти искать Пса, то это пустая трата времени. Флинт след на выходе из деревни потерял, — голос был немного охрипшим, чувствовалась усталость.
Подняла на него глаза:
— Не знаю. Мне кажется, мне пора отсюда переселяться, — осеклась, встретившись с Ильей глазами.
— Опять что-то себе напридумывала? — это вышло как-то зло.
— По-моему, я тут лишняя. Я могу занять любое свободное жилье здесь в деревне, чтобы…
— И с чего такие выводы? — мрачно перебил мужчина, сев рядом. — Неужто я тебе так противен?
— Он же из-за меня сбежал. То есть из-за того, что я тут в доме, а он в бане сидеть должен.
— Господи! — Илья покачал головой, смотря в пол. — Ну за что мне все это? Вика, я порой поражаюсь твоей логике. Ну скажи мне, при чем здесь ты?
Я молчала, не зная, что ему ответить. Все свои аргументы я уже привела.
— Если тебе просто не нравится жить под одной крышей со мной, так и скажи. Я могу хоть завтра в Припять вернуться. Зачем весь этот цирк устраивать? — он вдруг усмехнулся. — Ну вот, только по слухам местным я женился, как от меня жена уже сбежать пытается.
Черт повернул голову и уставился мне в глаза:
— Хорошо. Я понял. Завтра меня здесь не будет.
— Но я…
— Что? — Он обвел взглядом комнату. — Здесь на самом деле нет других домов, где ты сможешь жить. Оставайся здесь.
— Илья, все не так. Ты меня неправильно понял.
— Что значит неправильно? — левая бровь взметнулась вверх.
— Не надо тебе никуда уходить, — почти шепотом сказала я. — Я… я просто подумала, что ты на меня злишься. Ты ведь даже не разговариваешь со мной несколько дней. Мне и так здесь очень неуютно. А когда я чувствую, что мое присутствие тут лишнее, мне просто хочется уйти. Куда угодно.
— И только из-за этого весь сыр-бор?
Мне показалось, что Илья едва сдерживается, чтобы не засмеяться. Искоса глянув на него, кивнула.
— Господь всемогущий, иногда твои шутки слишком удивительны даже для меня, — сказал он возведя глаза к потолку. — В последнее время я все чаще понимаю, что вообще, к некоторым оказываюсь не готов, — сталкер вновь повернулся ко мне. — Прости, я не знал, что ты так по-своему все воспринимаешь. Иногда я слишком в себя ухожу и не замечаю ничего вокруг. Но как ты себе все это придумать успела просто поразительно. Я елку притащил, а ты ее в упор не видишь. И потом говоришь, что я на тебя злюсь.
— А коробка на столе?
— А что с ней не так? Слишком большая, слишком пыльная или игрушки старые и некрасивые?
— Игрушки? — я удивленно застыла на месте, вдруг поняв, в какое глупое положение я себя поставила. Достаточно было заглянуть в коробку и этого дурацкого разговора просто не было бы.
— Игрушки. Для елки. Ты хоть заглянула туда?
Покачала головой, чувствуя, как начинают гореть уши.
— Я решила, что там что-то твое личное. И потом подумала, что ты вещи собираешь. И решила, что уйти должна я.
— Решила. А там всего лишь всякая новогодняя ерундень, — Илья уже не мог сдержать улыбку, но все еще смотрел на меня, как на сумасшедшую. — А молоко ты из каких соображений не пила, думала отравленое?
— Которое Моня приносит?
— Ага. Я за ним в Новые Шепеличи гоняю. Для тебя специально. А ты его кошкам выливаешь.
— Я не знала. Я просто не пью такое. Я не могу. Оно козой пахнет.
— А сказать?
— Я говорила Моне, но он оставляет его и уходит сразу. А ты со мной не разговариваешь…
— Когда появляются непонятки, любые - сразу подходи и спрашивай. Я не покусаю. А то так можно что-нибудь насочинять себе и до третьей мировой раздуть. Ну что, мир?
— Мир.
— Тогда иди елку наряжай, Шерлок Холмс ты наш.