Под ее взглядом щель, оставшаяся после отделения вверенного ей сегмента, начала зарастать, но другие секции еще отдалились друг от друга; потом они достигли внешней кромки защитных полей, прошли сквозь более тонкие, почти прозрачные слои, выскользнули наружу.
Снаружи За пределами нормальных моральных ограничений выглядел, как и прежде, огромным серебристым эллипсоидом. Он коротко сверкнул и исчез.
А Демейзен остался парить перед нею в пространстве.
Он обернулся.
— Теперь мы одни, девочка моя, не считая субРазума этой корабельной секции.
— У нее есть отдельное имя?
Демейзен передернул плечами.
— Можешь называть ее Элемент Двенадцать.
— Пойдет.
Он скрестил руки на груди и нахмурился.
— Что сначала? Хорошие новости или плохие?
Она нахмурилась в ответ.
— Хорошие.
— Мы прибудем на Сичульт через несколько часов.
— А какие же плохие?
— А дело в том, что Вепперс почти наверняка уже мертв.
Она уставилась на изображение аватара. Она ожидала всего, но только не этого.
— Это точно? — спросила она, помолчав минуту.
— Угу. Тебе не очень-то хочется в это верить, не так ли?
Она пожала плечами.
— Неважно. Я хотела его убить. Если он уже сдох, это лучше, чем ничего. Но что значит почти наверняка? Что стряслось-то?
— Кто-то сбросил на его поместье ядерную бомбу, когда он летел над ним во флайере. Несколько сопровождающих погибли, остальные ранены. Сам Вепперс... пропал без вести.
— Ага. Значит, он жив. Готова побиться об заклад. Я поверю, только если мне покажут его труп. И то не забуду проверить, нет ли в его голове нейросетевого кружева.
Демейзен улыбнулся.
Улыбка вышла странная, можно сказать, неувереннная, и она задумалась, каковы отличия этой версии Демейзена от контролируемой основным кораблем.
— Я считал, что ты хочешь сама с ним покончить, — сказал он.
Она мгновение пристально смотрела на него.
— Я никогда раньше ни у кого не отнимала жизни, — ответила она, — и мне этого не хочется. Даже сейчас. Я... не уверена, стоит ли мне убивать Вепперса. Даже Вепперса. Я думаю, что могла бы это сделать, но не уверена, не уверена ни в чем. Я мечтала о том, как убью его, сотни раз, но... если он и правда погиб, я вздохну с облегчением, честно тебе признаюсь. Часть меня рассердится, что он погиб не от моей руки, но другая часть будет на свой лад благодарна судьбе; я понятия не имею, могла бы я с ним покончить или все-таки нет, я запуталась.
Демейзен поднял бровь.
— Сколько раз он тебя насиловал?
— Я сбилась со счета, — ответила она, сделав несколько тщательно выверенных коротких вздохов.
— А потом он тебя убил.
— Да, — сказала она, — но, справедливости ради, только однажды.
Аватар молча смотрел на нее.
— Я — не он, Демейзен, я и близко на него не похожа. Если даже я подберусь к нему вплотную с ружьем, ножом или иным оружием, а потом окажется, что я не смогла его убить, я об этом пожалею, рассержусь на себя, что не смогла сделать над собой усилие, превозмочь колебания, дала ему уйти, оставив шансы убивать и насиловать дальше.
Она снова коротко вздохнула.
— Но если я смогу себя превозмочь, если я смогу это сделать, это будет означать, что я опустилась на тот же уровень, что я ничем не лучше его. Это будет означать, что он выиграл. Если я переняла его методы — он победил. — Она пожала плечами. — Не пойми меня неверно, пожалуйста; если бы подвернулся случай, я с радостью пустила бы ему пулю в голову или перерезала ему горло, но дело в том, что я не знаю, как в точности поведу себя, когда этот миг настанет.
Еще одно пожатие плечами.
— Если он вообще настанет.
Демейзен неодобрительно покачал головой.
— Это самая жалкая, неубедительная и мягкотелая попытка самооправдания, самозащиты и самомотивации, о какой мне только доводилось слыхать. Бля буду, мне придется преподать тебе несколько уроков. Было бы у нас несколько дней, которые нечем занять, я бы из тебя сделал первоклассную наемную убийцу. Сколько нам еще лететь? Пять часов? — Демейзен в показном отчаянии обхватил голову руками. — Бля, мы не успеваем. Готовься пожертвовать собой, детка. Это единственный шанс.
Ледедже снова нахмурилась, теперь сердито.
— Спасибо за доверие и поддержку.
— Эй, полегче. Ты первая начала.
ДВАДЦАТЬ ШЕСТЬ
— Вепперс мертв? — повторила Йиме Нсоквай. — Как это произошло?