— Редкая привилегия, — зачем-то объяснил Демейзен. — Как дела в Контакте?
— Превосходно. А как тебе в телохранителях?
— Ночной дозор безжалостно просветляет, — усмехнулся Демейзен.
Перед ним была маленькая золотистая трубка, которую Ледедже приняла за часть сливного отверстия, плевательницу или что-то в этом роде. Она видела несколько аналогичных устройств на столах вокруг. Но эта, казалось, была ни с чем не соединена, оканчивалась меньшей по диаметру насадкой и слабо светилась с одного конца. Демейзен стиснул кончик насадки губами и втянул воздух. Золотистая трубка издала скрипучий звук, сжалась и испустила колечко огня и дыма.
Демейзен поймал ее взгляд и жестом предложил попробовать.
— Это наркотик с Судалля. Называется нартак. Эффект похож на победин, но резче и не такой приятный. Отходняк тяжелый, скажу я вам.
— Победин? — переспросила Ледедже. Похоже, ей полагалось бы знать, что это такое.
На лице Демейзена возникло удивленное выражение, сменившееся искренним интересом.
— У госпожи Юбрек нет наркоминдалин, — объяснил Джоличчи.
— Правда? — недоверчиво спросил Демейзен. — Почему? Это какая-то форма наказания, госпожа Юбрек? Или вы из тех извращенок, которые полагают, будто в тенях таится истинное просветление?
— Нет, — ответила Ледедже. — Я более чем законопослушная инопланетянка.
Она понадеялась, что это произведет на него какое-то впечатление, но никто из сидевших вокруг стола ничем не выдал своих эмоций. Наверное, ее марейн по-прежнему был далек от идеала.
— Мне сказали, что юная госпожа Юбрек ищет перевозчика, — начал Демейзен.
— Это верно, — подтвердил Джоличчи.
Демейзен воздел обе руки, разгоняя крутившиеся в воздухе кольца дыма из золотистой трубки.
— Но, дражайший Джоличчи, с чего бы тебе по такому вопросу меня беспокоить? Что заставило тебя прийти к выводу, будто я могу податься в таксисты? Открой мне эту тайну, я просто-таки умираю от нетерпения.
Джоличчи усмехнулся.
— Тут не все так просто, — он посмотрел на девушку. — Госпожа Юбрек, вам слово.
Она посмотрела на Демейзена.
— Мне надо домой, почтеннейший.
Демейзен посмотрел на Джоличчи.
— По-моему, она к таксисту обращается, а?
Он повернулся к Ледедже.
— Продолжайте, госпожа Юбрек. Какой-никакой, а предлог достичь скорости убегания от повседневной скуки.
— Я намерена убить одного человека.
— Это несколько более необычно. Тем не менее, повторюсь, мне кажется, что для ваших нужд вполне хватило бы и таксиста, если только человек, намеченный вами в жертвы, не может быть доставлен сюда никаким иным способом, кроме как только на военном корабле. На военном корабле Культуры, оснащенном по последнему слову техники, хотел бы я отметить без ложной скромности. Мне отчего-то вспомнилось выражение «убить двух зайцев». — На губах его возникла ледяная усмешка. — Я также полагаю, что вы поступаете не совсем так, как вам бы следовало в сложившейся ситуации.
— Ко мне должны приставить эскадрона.
— Ага, так, значит, вы оказались такой идиоткой, что позволили кому-то догадаться о своих намерениях.
Он нахмурился.
— Дорогуша, могу ли я позволить себе предварительный вывод о том, как плохо такие сведения согласуются с естественным предположением, что ваши злодейские планы строились, исходя из определенного уровня ловкости, сметки и, не побоюсь этого слова, интеллекта? Мои, уж поверьте, крайне ограниченные способности к сопереживанию остаются в бездействии.
Он снова повернулся к Джоличчи.
— Джоличчи, ты кончил мешать себя с грязью или на полном серьезе вознамерился...
— Тот, кого я хочу убить, — самый богатый человек в мире, самый богатый и могущественный человек во всей моей цивилизации, — сказала Ледедже, и в голосе ее прорвалось отчаяние.
Демейзен с хитрым прищуром посмотрел на нее.
— В какой именно цивилизации?
— В Сичультианском Установлении, — сказала она.
Демейзен фыркнул.
— Опять-таки, — ответил он, — это говорит не так много, как вам бы хотелось думать.
— Он убил меня, — сказала она, прилагая отчаянные усилия, чтобы голос оставался ровным. — Замучил меня своими руками. У нас нет душехранительниц, но меня спасло то обстоятельство, что корабль Культуры Я так считаю, это я внедрил нейросетевое кружево в мою голову десять лет назад. Меня ревоплотили только сегодня.
Демейзен вздохнул.
— Все это очень мелодраматично. Ваша кровная месть могла бы лечь в основу потрясающего сценария голодрамы. Когда-нибудь. По счастью, лишь в далеком будущем. Напомните мне, чтобы я перемотал вперед и пропустил ее. — Он тонко усмехнулся. — Вы бы не хотели попросить у меня извинений?