… похотливой дорожкой от мочки уха к впадине ключицы,
… по упругой груди к торчащему, возбужденному, взволнованному от желания, соску.
Еще движения — и спускаюсь поцелуями к пупку.
— Света, — жалобно заныл мой Юрочка. Вмиг схватил за руки, насильно поднял, выровнял рядом с собой (лицом к лицу). — Ты точно хочешь неприятностей?
— Точно, — вмиг припала поцелуем к его устам, прижалась… нежные, пульсирующие прикосновения, робкое поддразнивание кончиком языка его губ. Властный рывок — и прорвалась в его рот, скользнув между слегка приоткрытыми сладкими лепестками губ.
Ответил, ответил… — сдался.
Вмиг подхватил себе на руки.
— … пощады не жди, — игриво прорычал на ухо.
— Не жду…
Пьяная, хмельная от удовольствия, едва стою на ногах. Робко притуляюсь спиной к голой, покрытой бездушным, холодным кафелем, стене…
Обнял, обнял за плечи Юрочка и притянул назад к себе.
Короткий поцелуй в шею — и вкрадчиво прошептал:
— Здесь же мужская раздевалка…. где ты умудрилась раздеться? И вещи где твои?
(едва что могу соображать,
и чего он пристал?
мне так хорошо… таааак хорошо сейчас…
а этим приземленным бредом сбивает, отвлекает… от эйфорического послевкусия оргазма…)
— В соседней кабинке…
— Вещи твои?? — взволнованно вскрикнул.
— Раздевалась я.
— А вещи?
— А вещи? Вещи… — язык заплетается, как после хорошей пьянки, — а вещи за дверью, на полу…
(спешно открыл двери…
о! а вот и они, родимые… — скромная "кучка" у входа)
— Ну, и Киряева!
(пристыжено рассмеялась: а что я?)
Сгреб в охапку, и вновь захлопнул за собой дверь.
— На, одевайся, малолетняя разбойница.
— Не-а.
— Как нет? Света!
— Я сейчас еще мыться буду, — торопко откручиваю кран горячей воды сильнее и тычу свою опьяневшую мордочку под дождик.
— Черт! Ты все вещи намочила! — (спешно забросил их на дверку кабинки)
(рассмеялась)
Резкий разворот (спиной к нему) — и пытаюсь выдавить из себя внятные, целенаправленные попытки намылиться.
Молчит, молчит, лишь пристально наблюдая за мной.
Ну и пусть…
— Я недолго, не злись.
(и вновь молчит)
Резкий разворот — взгляд в глаза.
(что? действительно гневается?)
Но нет, нет…. не гнев в его глазах сейчас горел коварным пламенем.
(замерла, немым вопросом изогнув бровь в нелепый крючок)
— Что-то не так?
(глупо улыбаюсь)
— Не так, — вмиг прильнул, схватил меня, прижал к себе… жаркий поцелуй в губы, и недвузначные ласки рукой по спине, животу,
властно сжал грудь, умышленно пропуская мой сосок между своих пальцев…
— Мы же только закончили? — пытаюсь говорить, а сама,
сама едва уже не стону от дурных, непристойных чувств и желаний…
— А меньше нужно было попой вилять передо мной…
Вскрикнула, вскрикнула от неожиданности, резкого толчка — дерзко притиснул к стене…
— Ты — псих…
— Сама его разбудила во мне. Теперь расплачивайся.
Прилип, прилип жадным поцелуем к губам, а рукой… нежно скользнул от груди… по животу. Нежно обнял за бедро, немного приподнимая его верх.
Ловко подыгрываю — ведусь на движения.
Еще усердие — и ворвался, ворвался в меня…. вновь срывая занавес… безрассудного удовольствия.
Едва смогла идти,
пьяная, дурная… на ватных ногах.
В обнимку со своим Филатовым, еле дошагала до казармы.
Спешно снять верхнюю одежду — и плюхнуться в постель.
Лежать, лежать — расслабиться…. а лучше — уснуть!
Обняла, алчно прижалась к Юрочке,
короткий поцелуй в плечо —
… и покорно забылась сном.
Глава Пятьдесят Девятая
— Светик, девочка моя… просыпайся…
(ласковый поцелуй в губы)
Юрочка мой…
Ною, ворочаюсь, дую губы…
— Я спааааать хочу…
— Филатова, не чуди. В машине выспишься… — а вот и нелегально вмешавшийся голос Венцова.
— Аааааа…. Побейте его… Он — изверг!
— Ну, же. Радость моя. Давай, вставай…
(обнял, обнял за плечи и насильно оторвал меня от подушки)
— Юра…
— Давай, давай…
вставай….