Сережа с угрюмой задумчивостью продолжал растирать по стенкам кружки белый порошок. Его родители три года назад сгорели в пожаре. Из родни у него осталась только сильно старшая сестра-алкоголичка.
Танюша Быкова - ровесница Сережи - вполголоса читала псу параграф из учебника по природоведению. Мама-модель круглой отличницы лечилась от наркомании в частной клинике за рубежом в то время, как отец просаживал деньги на игровых автоматах. Несмотря на родителей, которые считали себя «новыми русскими», в Танюше не было ни спеси, ни грубости. Приятная девочка общалась со сверстниками на равных, а со взрослыми – исключительно вежливо. А еще она думала, что, когда вырастет, сможет называть меня не Ольгой Сергеевной, а просто Олей.
Артем Орлов, которого дети прозвали Артемоном, был моим любимчиком. Невысокий пухляш одиннадцати лет мало говорил, стесняясь своего заикания. Проблемы с речью у него появились в пятилетнем возрасте. Тогда у него на глазах за долги застрелили отца. С тех пор мальчик стал частым гостем больниц и реабилитационных центров, а его мать нашла себе нового мужа и родила нового ребенка. Не заикающегося и не рисующего песчаные замки красным карандашом.
Последним совместным решением родителей Ксюши Лисициной стал ее отъезд в интернат - на время их развода. Одиннадцатилетняя девочка уверяла всех, что папа с мамой просто уехали в отпуск. На полгода. Ее не взяли с собой, потому что она сама не захотела. На уроках девочка писала им письма, в которых просила забрать ее отсюда.
— Как же теперь Честер вернется? — вздохнула Ксюша, вглядываясь в темноту зимнего вечера скорее по привычке, чем в надежде стать свидетельницей возвращения блудного брата Чарли.
— Он не вернется. Его раззз... зззбоооойники съели, — слишком громко для такого маленького кабинета и такой небольшой компании сказал Артём.
От неожиданности, я чуть не выронила из рук миску с бульоном, куда Сережа осторожно ссыпал обезболивающее. Разговоры о разбойниках, цыганах и чертях здесь были под строжайшим запретом. Те, кто пересказывал "глупые выдумки" сурово наказывались завучем. Дети лишались гостинцев и прогулок. Сотрудники получали выговор за нарушение трудовой дисциплины – с занесением в личное дело.
— Нет, не съели! — отрезала Таня и громко захлопнула книжку. Задремавший было Чарли, встрепенулся и, поскуливая, вновь принялся вылизывать лапу.
— Прости, мой хороший — виновато зашептала девочка, почесав пса за ухом.
— Съели, — упрямо повторил Артём и провел жирную красную черту, отделившую голову собаки на рисунке от тела.
— Съели, — подтвердил Сережа, — Потому что он вышел за ворота.
Я позаботилась о четвероногом друге детей и в благодарность меня негласно посвятили в сообщество где запреты завуча не действовали. Я стала "своей", а при "своих" говорить можно о чем угодно.
— Он ведь и раньше это делал, — осторожно заметила я, стараясь не подорвать оказанное мне доверие.
Повисла тишина, прерываемая лишь монотонным чавканьем Чарли. Ребята обменялись быстрыми взглядами. Моя надежность оказалась на чаше весов супротив страшной тайны, которую хранили воспитанники интерната от взрослых. Если бы не перебитая лапа пса, мне бы ни за что не удалось сравнять счет в битве за детские сердца. Сережа, с молчаливого согласия остальных, почти шепотом опроверг мое предположение:
— Никогда. Чарли и Честер чувствуют, ЧТО их ждет в лесу.
— И что же их ждет? — с каждым вопросом, меня все глубже затягивало в трясину. В глубине души я понимала: дети заигрывают со мной, манипулируют моим любопытством. Перед сном сорванцы наверняка вдоволь посмеются над моей наивностью. Потом еще неделю будут вспоминать, как ловко меня развели на разговор об интернатской чертовщине.
Сережа округлил глаза и громко зашептал:
— В самой гуще бора среди поваленных временем сосен раскинул многоцветные шатры цыганский табор. Во главе него стоял жестокий Барон. Волосы, борода и глаза его были черные как копоть. Походил он на великана с огромным пузом, перетянутым красным поясом. Мозолистые ладони, что две лопаты, а ноги - как дубовые пни. Силой старый цыган владел нечеловеческой. Мог коня на полном скаку подковать, вырвать с корнем дерево и в одиночку вытащить из трясины телегу.
— Барона в таборе боялись до смерти, а дочку его любили, — подхватила Ксюша, — Девушка росла фигурой статная, лицом красивая и сердцем добрая. Только она могла успокоить рассвирепевшего отца, когда тот прикладывался к бутылке. Женихи к молодой цыганочке стягивались со всех концов земли. Восточные купцы с воздушными тюрбанами, удалые казаки с длинными усищами, черные принцы с кольцами в ушах. Сотни юношей, мужчин и стариков - один другого богаче. Каждый вез красавице подарки: тяжелые от злата и серебра сундуки, драгоценные каменья, платья из богатых тканей. Но ни один не смог пробраться сквозь коварную лесную чащу. Все сгинули. Одни в болоте увязли, других упавшим деревом прибило. Были и те, кто заблудился, да помер с голоду.