Детей по реабилитационным центрам распределяли в управлении по делам семьи – одна из многочисленных структур, сотрудники которых работали с девяти утра до пяти вечера и старались не перетруждаться. Так что обычно до нашего интерната дети доезжали только в том случае, если остальные учреждения – в центре города – были переполнены. Перед праздниками такое вряд ли могло случиться.
Завуч поджала губы, давая понять, что ее это тоже не радует.
– Это не в моей компетенции. Я знаю только, что девочка долго скиталась по приютам. Родителей не помнит, где жила не помнит, когда родилась тоже не помнит. Врачи разводят руками, говорят, что абсолютно здоровый ребенок. Подозревают, что симулирует потерю памяти. Для чего? Никто не знает. Месяц назад она сбежала из детского дома, вчера ее нашли на городской свалке в компании бомжей.
— Ну и отвезли бы обратно в детский дом. Чего сразу к нам?
Завуч поджала губы.
— Там не приняли без медосмотра. А в больнице под Новый год тоже никто не хочет заморачиваться с ребенком, который месяц жил с бомжами. На вши и кожвен проверили и отправили сюда. Мол, после праздников, когда врачи выйдут, привозите. А сейчас – увольте – никто ответственность брать не будет. Сказали, что это наша работа. Так что, принимайте, Ольга Сергеевна. Или надейтесь, что соцслужба не захочет ехать в такую погоду.
Завуч прошла мимо меня, бросив напоследок:
– Позвоните родным, предупредите, что переночуете здесь. Электричество могут вырубить в любую минуту. Лучше всё сделать заранее.
Всё вышло так, как говорила Скотиновна. К обеду метель, очухавшись от ночной гулянки, вновь взялась за свое. Ветер кричал, бился в окна, заметал аллею снегом. Стройные березы отвешивали непогоде низкие поклоны, сосны раскачивались на подтанцовке, ворота аплодировали скрипучими створками. И только старый дуб оставался равнодушными к необычному для здешних мест репертуару.
Я отложила томик Агаты Кристи и выглянула в окно, залепленное с той стороны снегом. Бесконечная аллея уходила в яркоснежную зыбь, выщипывающую глаза. Она заканчивалась слабым огоньком со стороны сторожки, где забаррикадировались Петрович и водитель грейдера. Наверняка они уничтожали гостинцы Ирины, запивая их самогоном.
Я очень надеялась, что соцслужба не рискнет отправиться с ребенком в такую погоду черт знает куда. Однако блекложелтые глаза, вспыхнувшие вдалеке меж деревьев, дали понять, что я недооценивала своих коллег из города.
Я уже обулась, когда в кабинет заглянула завуч с постельным бельем в руках.
– Звонил Петрович. Придется встречать, они дальше не проедут, – женщина передала мне свою ношу и добавила, – Поезд ожидаемо отменили. Вы позвонили семье?
– Я могла бы уехать с соцслужбой, можно? Я быстро оформлю новенькую, они меня подождут.
Завуч покачала головой:
– Там только одно место, и на него уже заявил права грейдерист.
— Но у меня сестра дома совсем одна. Муж в ночную, — перспектива впервые остаться в этом мрачном здании на ночь меня совсем не радовала.
— Ольга Сергеевна, ей шестнадцать лет. В ее возрасте я уже пахала как Папа Карло. Ничего с ней не случится. Идите, встречайте.
Не знаю, каким чудом я добралась до сторожки. Снег упрямо забивался в сапоги, ветер щедро отвешивал пощечины. Пару раз я, теряя равновесие, плюхалась мягким местом прямо в сугробы. Один раз умудрилась упасть вперед, зачерпнув ртом и втянув носом снежную пудру. Единственное, чего мне хотелось, когда я вывалилась на худо-бедно расчищенную площадку у ворот, прибить коллег за эту рискованную поездку. Пыл мой стих, стоило увидеть, что происходило у "буханки" – серым УАЗиком. Смуглый парень, родом из ближнего зарубежья склонился над шерстяным скулящим комком. Рядышком безвольными тенями жались друг к другу две шубы. Та, что была повыше, без устали повторяла горячие оправдания:
— ... выскочил прямо под колеса, как нарочно! По такому бурану и не затормозишь сразу. Машину повело. Нам чуть зубы не вышибло.
Виновник аварии и пострадавший в одной морде, старательно вылизывал багровые капли на неестественно подвернутой передней лапе. Завидев меня, Чарли трогательно похлопал хвостом по снежному покрывалу.
— Господи. Как же тебя угораздило-то, балбес?! — я опустилась перед псом на колени, он тут же ткнулся мордой мне в руки, — А где Честер?
Шубы молчали. Водитель УАЗика тоже не сразу сообразил, о ком идет речь.
— Второй сбежал в лес. Испугался, наверное.
В голосе парня не было ни тени раскаяния или, на худой конец, волнения. Будто Чарли был не первым псом, угодившим под колеса его дребезжавшей колымаги. А может, и не "будто". Я тупо уставилась в белесую пустоту за распахнутыми воротами.