Я проглотил комок в горле и слегка тряхнул головой, будто желая избавиться от наваждения. Чем дольше я смотрел на все это, тем меньше происходящее напоминало реальность, и тем больше походило на какой-то телевизионный сериал. На шее выступил пот, по спине пробежались мурашки, а в крови заметно прибавился адреналин. Внутри я буквально кипел от негодования, но что я мог сделать? Выбежать наружу и прийти на помощь незадачливому пареньку? Против троих громил у меня не было никаких шансов.
Я даже не знал, по какой причине они напали на него. У жертвы, на первый взгляд, не было ничего ценного, и для грабителей он не представлял никакого интереса. К тому же, если бы они хотели его ограбить, то перво-наперво, вытряхнули бы содержимое рюкзака, вывернули карманы, либо просто потребовали деньги или что здесь использовалось в качестве денег. Однако ничего подобного грабители не предпринимали, более того, даже не проявляли никакого интереса к содержимому рюкзака и к карманам жертвы.
— Пристрелить тебя сразу, или помучить? — издевательским голосом произнес главарь вслух.
Махнув рукой, он отвел в сторону револьвер, открыл барабан, извлек из него патрон и начал крутить пальцами. Его движения были быстрыми и ловкими, словно у профессионального жонглера. Патрон легко перекидывался между пальцами, как монетка в искусных руках мага. Он передвигался с быстротой молнии, от большого пальца к мизинцу и обратно. Главарь смотрел прямо на сидящую перед ним жертву, а его пальцы демонстрировали удивительную координацию. Паренек зачарованно смотрел на движение его рук. Громила засмеялся и ускорил темп. Патрон плавно перемещался туда и сюда, пока внезапно главарь не решил прекратить этот трюк.
— Ну как? Нравится? — спросил он у загипнотизированной жертвы, слова прозвучали как сигнал.
Лицо паренька покраснело, губы сжались в нитку. И в следующую секунду биты полетели по воздуху, нацеленные в него. Паренек попытался вырываться, но только сумел высвободить одну руку, когда кулак с кастетом, врезался ему в лицо. Жертва повалилась на землю, ударившись подбородком об асфальт. Было слышно, как клацнули зубы. Парень пополз назад, пытаясь не сколько уклониться от града ударов, сколько прикрыть голову руками. Один удар прошел в подбородок, рассек нижнюю губу, и жертва согнулась пополам, издавая какие-то ухающие звуки. Его схватили за руки и попытались поднять, но лишь для того, чтобы со всего размаха ударить в грудь. Удар вышел настолько сильным, что он откинулся назад и стукнулся несчастной головой об асфальт.
Удары посыпались градом, и он превратился в дергающуюся марионетку, в насекомое, запутавшееся в паутине. Это длилось недолго. Избитый паренек только-то и успел последний раз харкнуть кровью и замолкнуть, лишившись чувств.
— Черт, успел отрубиться, — разочарованно произнес громила, тыкая носком ботинка избитого паренька.
— Совсем? Эх, надо было его сначала допросить! — переспросил его дружбан, еще не веря, что развлекуха закончилась так быстро.
— Походу да, Стив, проверь его!
Лысый детина опустился на корточки и похлопал парня по щекам. Реакции никакой. Даже со стороны было понятно, что путник мертв. Паренек в ветровке не проявлял никаких признаков жизни, ни судорог, ничего, лишь из разбитого носа продолжала идти кровь. Я не был уверен, но мне казалось, что во рту у него не хватало с десяток зубов.
— Кажись, он все, — констатировал лысый, хлопая по карманам избитого парня. Его напарник открыл рюкзак и вытряхнул содержимое на дорогу. Свертки, тряпки, бумажки, грязная одежда вывалились на асфальт. Судя по барахлу, ничего ценного там не было. Ни оружия, ни патронов, ни медикаментов, только грязная одежда.
— Нашел что?
— Ничего, кажись он и правда пустой, только одни тряпки. Это даже в Кинсберге не толкнешь…
— Что совсем ничего? Хочешь сказать, он — не врал…
— Походу — да… Что делаем? — произнес лысый детина, которого звали Стив, досадливо почесав затылок. В его голосе звучала досада. Грабители надеялись на добычу, теперь же выяснив, что у жертвы ничего нет, злобно пинали разбросанные вещи по асфальту.
— Берем, все что можем и валим отсюда, мы и так отошли от своей зоны.
— Что с ним делаем? — спросил лысый, — добить или как?
— Оставь, даже если и придет в себя, то не выживет.
— А если он очухается и доковыляет до охотников?
— Не очухается, а если придет в себя, то не выживет. Гиен в этих краях полно. Один — он точно не жилец… Хочешь поспорить?