Кроме волков, в пустоши водились бандиты, рейдеры и зараженные. Да уж, а еще пустошью называется, сколько же тут народу обитает. Между бандитами и рейдерами было столько же общего, сколько и различий. Те и другие являлись отморозками. Грабят, насилуют и убивают путников, сбиваясь в мелкие шайки и большие банды. Если бы на Пустошах всё ещё соблюдались законы, то их можно было бы назвать преступниками. Но в этом мире, где правит лишь право сильного, понятия законности теряло свой смысл.
Различия между бандитами и рейдерами было в том, что первые являлись недолговечным формированием. В бандиты шли изгои общества. Они не имели чёткой структуры и иерархии, действовали хаотично и часто распадались после совершения удачного преступления. Рейдеры же представляли собой более организованные группы, которые могли объединяться для выполнения крупных задач. Они имели лидеров, свои поселения и даже подобие собственных законов. Именно рейдеры и были главной угрозой в пустоши. Мысленно перевариваю полученную информацию. Понимаю, что даже в криминальной среде должны быть «понятия». Уточняю у Тима, из его слов выходят, что рейдеры опасней бандитов.
— Не факт! Рейдеры быфают разные, — отвечает Тим, перекрикивая ветер, — Одних рейдеров не отлифишь от дикарей, а других есть даже тачки.
Зачем тогда такое разделение? Те и другие плохие парни. Как пояснил Тим, в этих краях рейдеров никогда не бывало, так как дорога почти не использовалась караванщиками, а все торговые пути находились в шести часах езды на востоке. Еще среди бандитов ходил слух, что в окрестностях Рофтона водились мутанты-каннибалы. Тим слышал про каннибалов, но никогда их не встречал, по его словам, сплетни специально распространяли жители поселка, чтоб держать налетчиков как можно подальше. Вдобавок, шкуры гиен сейчас не пользовались спросом, торговые караваны объезжали Рофтон стороной, а значит, и рейдерам не было особого резона соваться сюда и устраивать засаду там, где добычу можно прождать не одну неделю. В пустоши есть места для охоты на путешественников куда жирнее.
Кстати, про дикарей. Помню, что при создании персонажа можно было выбрать такую же предысторию. Следовало бы и про них поинтересоваться. Тут мой источник информации дал сбой, Тим про дикарей знал мало, видел их несколько раз, как они приходили в город, но сам с ними не общался. Слышал, что они живут в болотистых краях, где колеса застревают в земле. Торговлю с внешним миром они не поддерживают, чем занимаются и как живут — не знает.
Зато многое знает про зараженных. Даже среди его клиентов такие есть. Регулярно отвозил им посылки.
— Лиц они не показывают. Жифут в дюнах. Прифозил я как-то им пофылки. Страфные они. Мутанты. Без волос, с облезшей кожей. Их лучше не трогать, можно подхватить заразу.
Сказать, что-то хорошие или плохое про зараженных паренек не мог. С одной стороны, Тим их жалел, так как понимал, что они — больные люди, которых выгнали из поселков. С другой стороны он их побаивался, не хотел к ним прикасаться, думая, что проказа от зараженного может перейти и на него. Во всех поселениях зараженных боялись, считая, что от них идет радиация. Зараженным же приходилось скрывать свою сущность: ходить в масках, в капюшонах, не показывать лицо. Тим сказал, что в ряде поселений считалось неприличным ходить закутанным с ног до головы, лучше оставлять какую-нибудь часть тела открытой, чтобы прохожие видели, что ты не мутант.
Большинство мутантов были разумными, пусть они считались изгоями, их прогоняли, но они могли мыслить, говорить. Существовали еще и дикие мутанты, эти по своему поведению напоминали бешеных зверей: едва завидев человека, бросались в атаку.
Потом мы ехали молча. Точнее, я молчал, а Тим продолжал говорить, рассказывая про мутантов, зараженных и свои приключения. Информации было много, нужно ее переварить. Мопед плелся по старой дороге, куски асфальта терялись среди камней. Придорожные кусты разрослись и превратились в непроходимую стену перепутанных черных колючек. Проехали следы давнего костра на обочине. Дальше — бетонная дорога на насыпи. Мертвая земля. По бокам лишь унылый и переменчивый ветер разносил пыль исчезнувшего мира. Мы ехали уже несколько часов, и я начал уставать от монотонной дороги.