— Они настоящие? — спрашивает меня Рекс, увидев, как я считаю боеприпасы. — Можно потрогать?
С улыбкой протягиваю ему гильзу, попутно рассказываю, что их используют в качестве валюты. Объясняю подробно, в чём разница между гильзой и патроном. Делаю очередной глоток из бокала и понимаю, что алкоголь ударил по голове. Черт побери, в этом мире даже пиво действует на организм. А еще мне захотелось отлить. По-настоящему. Ебушки-воробушки, совсем забыл, что мое новое тело не может выдержать в себе столько пива.
Говорю Рексу сидеть за столом, сторожить вещи. Сам, слегка пошатываясь, иду в туалет. Блуждающий взгляд остановился на двери с розовым изображением женской фигурки. Повернув круглую ручку, толкаю дверь и захожу в обшарпанный санузел. Туалет напоминал тёмную пещеру, затерянную на дне оврага. Единственная лампочка над головой едва горела. Грязная плитка на стенах, узкое окно под потолком. Запах соответствующий. Закрываю за собой дверь и иду к кабинке. Дергаю дверь первой попавшейся, внутри кто-то недовольно зашуршал бумагой. Неловко вышло, чувствую, как футболка взмокла и прилипла к телу.
— Извините, — тихо произношу и направляюсь к следующей кабинке. Тусклый, почти отсутствующий свет превращал унитаз в чёрный монолит. Туалетной бумаге тут нет, а вместо нее на бочонке лежала разодранная книжка в твердом переплете. Судя по не достающимся страницам, ее использовали не раз. Беру книжку и пытаюсь прочитать название: «Конституция Возрожденной Америки». Мда, забавное название. Почему не конституция США? У создателей игры отличный юмор. Подкладываю листки на ободок унитаза и усаживаюсь. Расслаблять булки даже не пришлось, мочевой пузырь просто выл от счастья.
Подтираюсь и напяливаю трусы и джинсы обратно. Стараясь не прислоняться к стене, иду к умывальнику. Надо признать, выпил я уже изрядно, хорошо ещё, что ничего плохого не произошло. Я помнил попойки своей юности, когда наутро язык во рту распухал до размеров церковного колокола, а жизнь казалась бесконечной пыткой.
Вымыл руки и посмотрел на себя в зеркало, усмехнулся и пошел обратно в бар. Рекс уже допил свою шипучку и пытался из гильз построить некое подобие вавилонской башни. На улице уже темнота.
— Боб, я сниму комнату на ночь наверху? — пытаясь говорить членораздельно, интересуюсь у бармена о ночлеге. Хмель в голове дает о себе знать.
— Тридцать цилиндров! — отзывается Боб.
Отсчитываю гильзы и зову Рекса с собой.
Глава 11. Торговец
Алекса в баре, у барной стойки.
Подъем на следующий этаж. Уже знакомый длинный коридор, старая ковровая дорожка на полу. Открываю дверь в номер. Шарю рукой по стене в поисках выключателя. Лампочка старой люстры тускло загорелась под потолком, и абажур озарил пространство мягким светом. Номер никак не изменился. Все те же стены с обвалившейся штукатуркой. Сдвинутые две кровати, замшевое кресло и парочка прогнивших тумбочек.
— Можно я буду спать отдельно? — спрашивает меня Рекс, заходя следом за мной. — Я уже большой спать с взрослыми.
— Мда, действительно, — с трудом отвиснув от такого заявления, сказала я. — Кровати нужно раздвинуть. Подвинь дальнюю кровать к окну.
Рекс весело бросился к кровати и начал шевелить ее в сторону, как будто это был легкий диванчик. Через минуту кровать стояла на новом месте. Помогаю здоровяку с одеялом и простыней. Закрываю на засов дверь, выключаю свет, снимаю джинсы и забираюсь в свою постель, под одеялкой снимаю спортивный топ, потом снова надеваю футболку, желаю мальчугану спокойной ночи.
Уснуть удалось не сразу. Мой напарник устроил новый сюрприз. Он храпел. Громко, дотошно, с характерным причмокиванием. Долго ворочаюсь в постели, не могу уснуть. Мучаюсь от храпа компаньона и от жары. Просыпаюсь посреди ночи несколько раз.
Погрузиться в нормальный сон мне удалось только к утру. Просыпаюсь оттого, что в комнате становится светло. Некоторое время лежу на подушке и смотрю на деревянные балки на потолке, пытаясь понять, где я нахожусь. Мне не сразу удаётся осознать, что события последних дней — это не сон, а реальность: я оказался в мире после апокалипсиса и застрял в нём. Чувствую себя такой же бессильной и беспомощной, как муха в паутине, до которой уже добрался паук, но медлил перед последним решающим броском. Рука под подушкой затекла так сильно, что я не ощущал своего запястья.
Сажусь в постели, свесив ноги вниз. Понимаю, что Рекса в комнате нет. Скомканная простыня у ног. Второе, что я осознаю, это то, что никакого похмелья не чувствую. С учетом того, что я вчера выпил две литровые кружки пива, непонятного содержания, от меня должно было разить перегаром за версту. Футболка куда-то подевалась. Напрягая извилины, вспоминаю, что ночью, мучаясь от жары, я стянул ее с себя и сейчас она валяется около подушки.