После отвращения пришла волна раздражения и всепоглощающая ненависть. Описать свое состояние я не мог, кроме матерных слов — ничего не лезло в голову. Одна часть меня хотела забыть о том, что произошло, и никогда больше не вспоминать об этом. Вторая часть билась в дикой ярости и требовала немедленно уничтожить свидетеля и виновника моего падения. После волны бессильного бешенства, наступило чувство стыда и унижения.
А где Кейт? В голове промелькнула мысль: а вдруг ее похитили? Надеюсь с ней ничего не произошло! Наверное, спит в комнатушке! Вспомнив ночные голоса, решил, что она должна знать, кто ночью вломился к нам в сауну. Я был уверен на девяносто девять процентов, что получу у нее ответы на интересующие вопросы. Конечно, была вероятность в один процент, что у моей подруги неожиданно между ног вырос член, но я сам понимал, что подобная гипотеза звучала как бред. Мужского детородного органа у бывшей рабыни быть не могло, ее тело я хорошо вчера рассмотрел.
В парилке все еще было тепло и пахло липой, хотя сауна уже остыла. Одеваться я не стал, махнув рукой на свой внешний вид. Одежда все равно была у негритянки, а нижняя часть купальника, так и осталась лежать на полу парилки. Шатающейся походкой открываю дверь и заглядываю в комнату со столом. Первое, что понял — уже наступило утро, поскольку дверь во двор была открыта, и я видел лучи поднимающегося над горизонтом неба. Никакого мужика или насильника в поле зрения не оказалось, как и самой Кейт.
На полу замечаю разбросанную мужскую одежду.
Подхожу к двери, ведущей в крохотную спальню, и стучу. Слышу по ту сторону стены возню. Узнаю голос Кейт, интуиция подсказывала, что блондинка там не одна. Становится интересно. Неужели она ночью притащила в сауну мужика? Я точно различал два голоса за стеной.
Дверь распахнулась, я встречаюсь взглядом с полуголым мужиком. Из одежды только семейные трусы. Незнакомец был высокого роста, с широкими плечами и сильными мышцами, которые отчетливо виднелись на полуголом теле. Расправленные плечи. Густые черные волосы, смуглое лицо, с прямым носом и острыми чертами. В уголках его губ играла загадочная улыбка.
Мужчина принялся рассматривать меня с головы до ног, словно оценивая мою фигуру. До меня не сразу дошло, что я стою перед ним без одежды, нисколько не скрывая свои прелести.
— Ты? — невольно вырвалось с моих губ, когда я узнал в полуголом незнакомце Сэмюэля Маклауда, помощника шерифа и будущего шерифа Рофтона.
— Я! — ответил парень, нагло пялясь то на мои сиськи, то на мой лобок.
За спиной Самуэля появилась заспанная Кейт, закутанная в простыню. Бывшая рабыня явно не понимала в чем дело и сонными глазами уставилась на меня. Увидев меня голой, блондинка замерла, заморгала и провела руками по глазам, стряхивая дремоту.
— Алекса! Самюэль! Что здесь происходит? — недоуменно пискнула напарница, как в дешевом сериале, где жена застала лучшую подругу в объятьях мужа. — И почему ты голая?
Последний вопрос адресован был мне. Ну, извини, подружка, внутри меня всё кипит от возмущения и мне сейчас наплевать на нормы приличия. Мой мозг, который и так был перегружен из-за недавних событий, испытал настоящее потрясение от избытка информации.
— Хороший вопрос! Это я хочу понять, что здесь происходит! — сквозь зубы отвечаю я, проигнорировав второй вопрос.
Я не был полностью уверен, что в парилку заходил именно Самюэль. Доказательств у меня нет. Лицо насильника так и не рассмотрел. Теоретически это мог быть кто угодно, но по самодовольному взгляду парня видел, что он, так или иначе, причастен к ночному инциденту.
— Что? — удивленно вскликивает Кейт, — Ты вообще о чем?
— Кажется, твоя подружка ничего не поняла, — нагло улыбнулся Самюэль, обращаясь ко мне и слегка толкнув меня, прошел в комнату. Взяв со стола недопитую бутылку пива, налил в стакан, выпил и тут же поморщился. За ночь хмельной напиток не только нагрелся, но и выветрился. Кейт осталась в дверном проеме, придерживая рукой простыню, недоуменно смотря на возлюбленного. Вытерев губы, помощник шерифа, обернулся к нам и снова уставился на меня:
— Кейт, скажи своей подружке, чтоб она не светила своими сиськами и промежностью, а то мне снова придется уединиться с ней в парной.
— Только попробуй! — огрызаюсь я в ответ.