— Фрэнк, — сказал он, — ты меня разочаровал. Крайне, крайне разочаровал.
— Да? — спросил я. — А что такое-то?
— Такая неуклюжесть, Фрэнк. Такая нелепая бестолковость. В наше время мы куда лучше обтяпывали такие дела. Почему, скажи на милость, ты не украл деньги со счета прибылей и убытков, с неактивного счета «п. и у.»? Будь у тебя хоть немного мозгов, ты мог бы скрывать свои махинации годами.
Он грустно покачал головой, точно готов был заплакать.
Я принужденно засмеялся:
— Украл? Что это за ерунду ты лепишь, а, Стейплз?
— Ах, Фрэнк, прошу тебя! — Он помахал ладонью. — Не хочешь по-доброму — тебе же хуже. Так вот, вчера мне позвонил работодатель Пита Хендриксона — точнее сказать, его бывший работодатель. Похоже, наши методы ведения бизнеса произвели на него не самое приятное впечатление, и он был вынужден мне об этом сообщить.
— И что с того? — спросил я.
— Фрэнк…
— Ладно. Я занял тридцать восемь долларов. Верну их тебе к концу этой недели.
— Понятно. А как насчет остального?
— Какого еще остального? — спросил я. — Что вообще за лажа?
Но я знал, что все это без толку. Он вздохнул и скорбно покачал головой:
— У меня хватило времени только на выборочную проверку твоих счетов, Фрэнк, но я уже обнаружил дюжину… э-э… растрат. Почему бы тебе не снять с души грех, мой мальчик? Просто назови мне общую сумму недостачи. Я же все равно узнаю.
— Я ничего не мог поделать, — признался я. — Все из-за дождя. Сейчас наконец распогодилось, и если ты дашь мне всего несколько недель…
— Общая сумма, Фрэнк?
— Вот, у меня все записано. — Я достал записную книжку и показал ему. — Сам видишь — я собирался все вернуть. Черт, если бы я не думал их вернуть, стал бы я вести учет, а?
— Что ж, пожалуй, — протянул он, поджав губы. — Пожалуй, ты стал бы вести учет. По крайней мере, я бы на твоем месте стал. Чтобы лучше выглядеть в таких малоприятных непредвиденных обстоятельствах, как нынешние.
— Погоди минутку, — сказал я. — Я…
— Триста сорок пять долларов, да? Может, наскребешь их, как хороший мальчик, и будем считать дело закрытым?
— Я выпишу тебе чек, — предложил я. — Ради бога, Стейплз, будь у меня деньги, будь у меня возможность выпросить или занять, я бы не стал брать отсюда.
— Гм… Наверное. А как насчет твоей машины?
— Какой машины? Обратись в кредитную компанию.
— Мебель?
— У меня ее нет. Я снимаю меблированную квартиру. Говорю тебе, Стейплз, нет у меня денег и раздобыть их негде. Все, что я могу, — это…
— Понятно, — перебил меня он. — Что ж, все это, конечно, из рук вон плохо, не правда ли? Прямо-таки угнетающе. Мстительность не в традициях нашей фирмы, но… полагаю, ты знаком с законами этого штата? Все, что свыше пятидесяти долларов, считается кражей в особо крупных размерах.
— Послушай, а тебе-то это зачем? Черт возьми, тебе-то какая польза от того, что засадишь меня в тюрьму? Господи, да если ты просто…
— Ну, польза может быть немалая, — ответил Стейплз. — Человек перед угрозой длительного тюремного заключения часто вспоминает о возможностях, которыми прежде пренебрегал. Так мне подсказывает опыт.
— Но я не могу! Ничего не выйдет! — воскликнул я. — Нет никого, кто мог бы мне помочь. Я сто лет не видел никого из родственников, к тому же они чертовски бедны. У меня нет близких друзей или…
— А как насчет твоей жены?
— Говорю же тебе — у меня есть только один способ достать эти деньги. Дай мне шесть недель. Дай месяц. Дай три недели. Я буду работать без выходных по шестнадцать часов в день, пока… Ты должен, Стейплз! Всего несколько недель, а…
— Ах, я никак не могу на это пойти, Фрэнк! — твердо сказал Стейплз, покачав головой. — Я бы и рад, но, честное слово, не могу… Офицер!
— Ради всевышнего… Офицер?
Это был тот самый парень, которого я принял за клиента, зашедшего «просто посмотреть». Поигрывая зубочисткой во рту, он вальяжной походкой подошел сзади и сдавил мой локоть.
— Ладно, малыш, — сказал он. — Нам пора уходить. Можешь попрощаться.
Стейплз одарил полицейского лучезарной улыбкой. Улыбнулся и мне:
— Я терпеть не могу прощаться, Фрэнк. Может, просто скажу тебе «до свиданья»?
6
Возможно, это покажется смешным, но в тюрьму я угодил впервые в жизни. Сущая правда, вот вам крест. Я объездил страну вдоль и поперек, в свое время побывал во всех штатах, и некоторые дела, что я проворачивал, были пострашнее шлюхи с гвоздильной фабрики. Но за решетку я не попадал ни разу. А все вокруг — попадали. Парни, работавшие на той же улице, в доме напротив. Но только не я. Думаю, что с виду я не похож на человека, способного переступить черту. Я могу разговаривать и вести себя таким образом, но по моему виду не скажешь, что я такой. Да я и не чувствую себя таким, если вы понимаете, о чем речь.