Несмотря на все эти достижения осветительной мысли, на большей части помещения царил полумрак.
На небольшой сцене, стилизованной под вход в пещеру в багровых тонах, властвовал паренек в джинсах и ядовито-красной футболке. Его голова была упакована в белую трикотажную шапочку, стиснутую с обеих сторон студийными наушниками.
Диджей не останавливался ни на секунду. Он напоминал огромную заводную игрушку, каждое движение которой подчинено точно выверенной программе. Руки дергались от одной вертушки к другой. Алекс поминутно отходил, доставал новый диск, ставил на вертушку, прослушивал одной половиной наушников очередную композицию, не забывая о той пластинке, что вертелась на пульте.
Любимов попытался представить, как можно выстоять несколько ночных часов подряд под оглушительно-монотонную музыку… и не смог. Он пришел к выводу, что диджеи имеют в голове особый тумблер, способный отключать часть мозга, переводя его в спящий режим.
Эпицентром «Пещеры», ее энергетическим сгустком, являлся танцпол, разместившийся перед сценой. Здесь хаотически двигалась наэлектризованная толпа молодежи. Световые блики выхватывали из движущейся массы отрешенные лица. Все это напоминало древний языческий ритуал, во время которого участники погружались в некое подобие транса. Поверхностного взгляда хватило, чтобы понять: большая часть подростков находится в неестественно возбужденном состоянии. Попросту говоря — «под кайфом».
«Сюда бы ребят из нарконтроля — вот бы они порезвились!» — помечтал лжеработник «Золотого попугая».
Он пробежал взглядом список горячительных напитков, закатанный в пластик и выставленный на стойке. Коктейли поражали своей экзотичностью — «Чикаго бомб», «Роуз оф Варшав», «Харви Уоллбенджер». Трезвому и не выговорить! Но одно из названий сразило Жору наповал — «Крем де мент».
— Это что, для ментов, что ли?.. — громко спросил он у бармена, стараясь перекричать бьющую по ушам музыку.
Парнишка попался с чувством юмора.
— Вряд ли! — прокричал он. — У ментов столько денег нет!.. Это мятный ликер. Очень дорогой.
Любимов выложил деньги на стойку:
— Тогда две «отвертки».
Водка с апельсиновым соком — это было надежно, проверено и сравнительно дешево. Симона подхватила:
— И пару «колес»!
Бармен даже бровью не повел. Спокойно сгреб ее деньги, выложил на стол две таблетки и принялся готовить коктейли.
Теперь Любимов понял причину столь строгого фейс-контроля на входе в клуб. Этот парень продавал наркотики в открытую, можно сказать — внаглую. Как сигареты или апельсиновый сок. Естественно, чужих здесь не любят.
— Будешь?.. — по-свойски предложила Симона.
— Экстази? — Георгий взглянул на знакомый оттиск доллара.
— Голландский!
Он кивнул в сторону таблеток, как на сосиски с кислой капустой:
— У меня от них изжога…
Георгий рассчитывал найти Катю за одним из столиков. Он обвел зал в поисках дочери.
— Ну, как тебе Алекс?.. — подсунулась Симона.
— Неплохо работает, на кураже. — Любимов продолжал шарить взглядом по сторонам. — Вообще весело тут у вас…
Симона довольно улыбнулась, словно питерский мужчина сделал комплимент лично ей.
— Ха, думаешь, только у вас есть нормальные клубы?..
Наконец Жора увидел того, кого искал: Катя сидела с каким-то светловолосым парнем неподалеку от колонны. Он пригляделся к юноше — похоже, это и есть тот самый бойфренд Денис. На столе стояли нетронутые бокалы с коктейлями. Даже при таком расстоянии и освещении Любимов уловил, что общение балансирует на грани ссоры.
Заметив свободный столик, он подхватил со стойки коктейли и взял за локоток свою юную спутницу:
— Пошли, приземлимся вон на ту площадку…
Катя прекрасно знала: некоторые воспоминания присасываются к человеку, как дьявольские пиявки, и теперь, когда она вновь увидела Дениса под действием наркотика, перед ее внутренним взором предстало то незабываемое шоу «а-ля чертово колесо». Теперь она снова лицезрела его блаженную улыбку, а значит, все обещания улетели вслед за словами. Сейчас Денис просто бесил ее своим безволием.
— Нет, ты скажи, кто тебе «колеса» купил?! Я все равно не отстану!..
— Зачем тебе?.. — вяло отмахнулся Денис.
— Хочу ему рожу набить!..
Денис посмотрел на нее до боли знакомым блуждающим взглядом. Его рука опустилась на шею, но тут же отлетела обратно:
— Брось, Катюха, все о'кей. Пей, танцуй… Чего еще надо?..