Коп посмотрел на Яна с уважением и некоторой завистью, и, выполнив еще какие-то формальности, полицейские наконец уехали.
За всеми этими событиями начало светать, и за окнами принялись активно чирикать птицы. Мамуля выглядела довольной, ее глаза сверкали. Оправившись от первого шока, она почувствовала себя в гуще событий настоящего детектива, и ей теперь хотелось немедленно приступить к расследованию. Что касается меня, я ничего не чувствовала, кроме усталости: мне банально хотелось спать, кроме того, я опасалась, что на бедре, которым я стукнулась, когда Ян сшиб меня вместе с креслом на пол, появится ужасный синяк, и собиралась принять душ и как следует помассировать это место. От размышлений о синяке меня отвлек возглас мамули:
— И все-таки куда же девалась моя зажигалка?..
— Возможно, вы обронили ее в гостиной, — услужливо сообщил Ян и похромал по коридорчику, собираясь отыскать потерю. Мы с мамулей последовали за ним.
Зрелище разоренной гостиной не прибавило мне хорошего настроения. Подобрав с пола любимого коричневого кролика с отбитым ухом, я погрозила кулаком в сторону окна и полезла под диван, чтобы отыскать ухо и посмотреть, нельзя ли его приклеить. Под диваном валялась моя записная книжка, развалившаяся на несколько частей. Странички усыпали пол, адреса и телефоны, записанные наспех на салфетках и разрозненных листках, рассыпались, несколько визиток отлетели к камину. Я, изо всех сил стараясь быть оптимистичной, подумала, что все к лучшему — теперь у меня есть повод завести наконец новый еженедельник. Тут мое внимание привлек мятый листок, лежащий отдельно рядом с каким-то булыжником. Я подняла его, расправила и прочла: «Если хочешь жить, держись подальше от этого типа!»
Глава 6
Ни мамуля, ни Ян ничего не успели заметить: я быстро скомкала листок и зажала его в кулаке. Вообще-то, надо было бы найти для него местечко поукромнее — что-нибудь вроде тех мест, которые обычно используют женщины в качестве тайника. Но беда в том, что лифчиков я не ношу, а для чулок было еще жарковато. Поэтому я, продолжая собирать разбросанные части своей записной книжки, совершенно естественным жестом засунула скомканный листок за пухлую кожаную обложку.
У меня начала болеть левая коленка — а это первый признак того, что неприятности гарантированы. Я не особенно суеверная — во всяком случае, от черных кошек не шарахаюсь и не плюю поминутно через левое плечо. Но если у меня заболела левая коленка!.. Вот представьте: в первый раз она у меня болела в восьмом классе — и Димка Черняк из параллельного «Б» позорно переметнулся от меня на школьном вечере к Леночке Маковой.
Второй раз коленка у меня болела на вступительных экзаменах во ВГИК, и ехидная дама в приемной комиссии сказала, что если это — басня «Ворона и Лисица» и если вообще тут кто-нибудь похож на ворону, то она — Наполеон Бонапарт. Разумеется, я не была похожа на ворону! Еще чего не хватало… На ворону была похожа как раз она, о чем я тут же прозрачно намекнула, в результате вылетела со второго тура и больше попыток повторять не стала.
В третий раз коленка у меня болела, когда я выходила замуж за Кулагина, — к счастью, этот брак просуществовал всего полгода, иначе бы я в конце концов задушила благоверного своими руками.
Ну вот, а в четвертый раз у меня болела коленка, когда я познакомилась с Сенечкой… Кстати, что-то давно он не звонил. Я так завертелась с этим убийством, что совершенно про него забыла.
Вот, говорят, не буди лихо, пока оно тихо! Не успела я закончить свою мысль, как зазвонил телефон. Поскольку я стояла ближе всех к трубке, я ее и взяла. Сенечкин до боли знакомый голос с нарочито бодрыми интонациями, сквозь которые тем не менее прорывалась якобы тщательно скрываемая грусть, сказал мне в ухо:
— Привет, девчонка!..
За этим последовал громкий и убедительный вздох, чтобы его бодрый тон случайно меня не обманул.
— Привет, — сказала я, закатила глаза и села в предупредительно подставленное Яном кресло.
— Куда же ты пропала? — с нескрываемым упреком произнес Сенечка. — Я тебя везде ищу…
— Сенечка! — сказала я так громко, что даже мамуля вздрогнула. — Иди ты знаешь куда?.. У меня сотрудника убили… — Тут я запнулась и посмотрела на Яна, пытаясь понять, убили у меня все-таки сотрудника или нет. Но тут же решила — какого черта! — труп есть? Есть. Не важно, что это не Ян. И я не собираюсь тут объяснять истинное положение вещей. Тем более что мне и самой оно не совсем ясно.
— Как — убили? Серьезно?.. Насмерть? — Сенечкин голос экзальтированно дрогнул.